«Неужели моя проблема решилась», – мелькает мысль в голове, и по моей щеке стекает слеза. Ведь я не такого решения хотела, такой расклад желали Ивановы.

– Ты почему плачешь? – мужчина хмурится. – Больно? Врача позвать?

– Нет, – медленно качаю головой, – от душевной боли мне ничего не поможет.

– Ты все еще беременна, Катя, если твои переживания об этом. Врач дает хорошие прогнозы. Удар прошел по касательной, и организм у тебя молодой и крепкий.

– Правда? – смотрю на него с осторожной надеждой. – Вы не шутите?

– Конечно нет, кто может шутить подобным?! – возмущается мужчина.

– Да, действительно, вы правы, – опускаю глаза на свои руки.

Дышать от обилия эмоций трудно, а ведь нужно еще продолжать общение.

– Кхм, – неловко кашляет мужчина, – кажется, наш с тобой разговор никак не клеится. В третий раз пытаюсь рассказать, кто я, – он присаживается рядом со мной на стул и замолкает.

Некоторое время в палате царит тишина, мужчина не продолжает, и я молчу растерянная.

– Тебе не звонил твой парень, – говорит он вдруг, меняя тему. – Вы с отцом детей не вместе, да? И тебя никто не встречал поздно с работы.

– Ваше какое дело? – мгновенно ожесточаюсь. – Не нарушайте границы. Спасибо вам за все, но дальше я в состоянии поддержать себя самостоятельно, справлюсь.

– Тебе и мать не звонила, сообщение даже не написала. Вот девушка с именем Женя беспокоилась, приходила, но больше никого, – произносит он задумчиво, не обращая внимание на мое возмущение. – Она сказала, что ты общаешься с бабушкой, но она не советовала ей звонить, чтобы не пугать пожилого человека.

– И что вы сделали? – выгибаю бровь. – позвонили?

– Нет, – мужчина отрицательно качает головой, – не стал этого делать. Но, признаюсь, с трудом удержался от звонка твоей матери. Она так интересно у тебя подписана, просто «Мать». Обычно у девушек более ласковое отношение к родительнице, вырастившей их в одиночестве.

– Так она меня не растила, – отвечаю хмуро, – но я так и не понимаю, к чему вы лезете в мою жизнь.

– Потому что хочу стать ее частью, Катя, – произносит мужчина, вздыхая, – кажется, я появился как нельзя вовремя. Может, смогу заслужить хоть толику прощения своей помощью.

– Какого прощения? Мне вас не за что прощать, это я вам должна, – часто моргаю ресницами, пытаясь справиться с тревогой, скопившейся под сердцем.

– Нет, Катя, есть. Я твой отец.

19. 19

Настоящее время

Влад

– Какого? Вы что делаете? – наезжаю на незнакомых людей, активно копошащихся в моем кабинете.

С трудом собрал себя, чтобы выйти на работу с утра пораньше, попытаться восполнить время, что я пропустил, находясь в двухнедельном загуле по случаю краха собственной «идеальной» жизни, и тут на тебе, снова сюрпризы. У меня уже нервный тик сформировался на это слово, «сюрприз».

– Владислав Владимирович Иванов? – обращается ко мне один из посетителей офиса, я лишь удивленно киваю. Интуиция говорит, что неспроста он так официально. – Мы проводим обыски на фирме вашего отца, странно, что вы не в курсе.

– Хм, – пытаюсь припомнить, есть ли по этому поводу информация в моей голове, кажется, мать что–то говорила позавчера, но я списал ее истерику на свое поведение, – да мы с ним не слишком активно общаемся.

И это правда. С папенькой у нас отношения натянутые, наверное, с моего младенчества.

– Если это действительно так, то я вас поздравляю, выйдите сухим из воды, – говорит «захватчик» моего кабинета. – Разве что работы лишитесь, но с вашим послужным списком, – он кивает на мои грамоты на стене, – это не страшно.

– А–ага, – отвечаю ему заторможенно, постепенно понимая, что и тут происходит нечто нездоровое. – Так я могу идти?