— Я слышала, он прибыл с Сианы, - заметила Тарико.

— О прошлом хозяина разные слухи ходят. Говорят, он соблазнил дочь влиятельного ястреба и чудом избежал расправы ее отца. Или девушка сама за ним волочилась, а он жениться не захотел, оттого и сбежал на Петри. Правды мы все равно не узнаем.

Яримаки сдержанно засмеялся.

— Кажется, Субаду понравился твой рисунок. Я подозреваю, что красивый пейзаж – единственное, что усмиряет его буйный нрав. Жаль, ненадолго.

Доктор хотел еще что-то сказать насчет графической живописи и штрихового рисунка, но в кабинет заглянула старшая медсестра.

— Господин Нуями пришел. Требует пустить его к заключенной по срочной надобности.

Тарико вздрогнула и схватила доктора за рукав.

— Тот самый человек? Что ему от меня нужно?

— Не бойся. Он не сможет тебя увести. Субад запретил.

Однако в голосе Яримаки ей послышалась неуверенность. Очевидно, доктор не имел здесь большого веса и не сможет долго ее защищать.

Шаркающей походкой он отправился к выходу, чтобы узнать требования Нуями, а с Тарико осталась его помощница Гуна – тоже в преклонных летах, но с ясным проницательным взглядом раскосых маленьких глазок на дряблом морщинистом лице.

Она присела на тахту и шершавой ладонью пригладила коротенькие после недавней стрижки волосы Тарико. Затянула жалостливую песню.

— Маленькая серая пташка! Здешние коты тебя растерзают, если не упорхнешь.

— Я не умею летать, - печально сказала Тарико, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

Тогда Гуна наклонилась к ее уху, и, обдавая нечистым дыханием, прошептала:

— Тебя только одно спасет – сумей угодить льву.

— Кому? – зажмурилась Тарико, напрасно пытаясь отвернуться.

Гуна взяла ее руку в свою ладонь и мелко затрясла, желая выглядеть убедительной:

— За пять лет наблюдений я хорошо разгадала Субада. Снаружи он сделан из железа и камня, но внутри прячется мягкое теплое ядрышко. Ты меня поняла?

— Не-не очень…

— Кама издохла. Субаду нужен новый любимец, которого можно гладить по шелковистой спинке и чесать за ухом в холодные зимние ночи. Тихий, безмолвный, самодостаточный любимец. Не льстивый песик и не трусливая овца, а кто-то покорный с виду, но несгибаемый в душе. Кто умеет слушать и понимать. Ты подойдешь, птичка. Я верю в тебя.

Тарико припомнила грозного человека на трибуне в день прибытия и усомнилась в словах медсестры, но спорить не стала. Да и некогда, доктор Яримаки вернулся в кабинет с разбитым лицом. Гуна захлопотала насчет примочек, грозилась пожаловаться хозяину.

— Нуями совсем взбесился. За что он набросился на тебя? Нельзя это так оставить. Утром пойду к Багери, пусть держит своего пса на привязи, нечего ему бродить у нашего госпиталя.

Тарико чувствовала, как в теле пробуждается голод, а в душе злость. С этой минуты она твердо решила выжить любой ценой, а значит, нужны силы и ясный разум. Больше она не станет отказываться от еды и искать смерти. Когда вокруг сгустился туман, можно оставаться на месте и ждать пока он рассеется, а можно попытаться найти тропу. Кроме последней лазейки, есть еще столько способов испытать себя...

5. Глава 5. Тайна искусства

Утром Гуна действительно осмелилась обратиться к начальнику лагеря с просьбой защитить старого Яримаки от нападок развязного охранника. Выслушав еще пару донесений по хозяйственной части, Субад снова наведался в лазарет, и лишь переступил мокрый порог сразу вспомнил о художнице, за которую просил доктор.

Неужели Нуями ночью приходил за девчонкой, а упрямый лекаришка смог ее отстоять? Подумаешь, важная птаха! Яримаки ни за кого прежде так не заступался. К тому же Субаду хотелось еще раз взглянуть на картину, а потому он быстро прошел до конца коридора и открыл палату с разукрашенной стеной. Сейчас из-за решеток окна проглядывали светлые лучи, на редкость ясный день в начале зимнего сезона.