— И симпатичный тоже, — заверила Эльза. — Но забывчивый. Ты обещал мне рассказать о пирогах, муке и хлебе.

— Точно! — согласился Рикорис. — Обещал! Но это можно сделать и у водопадов. Всего минуты три по тропинке идти. Там красиво…

Эльза поднялась с камня и посмотрела на повозку:

— А как же…

— Всё будет нормально! — заверил Рикорис. — Ни одна собака не сунется сюда!

— Да? Только не очень долго, Рик. А то Рет перепугается.

Они дошли до двух стоящих вертикально камней и словно растворились в воздухе. А совсем недалеко от камня, на котором сидела Эльза, из-за валуна высунулось злое девичье лицо.

— Сам ты олень влюблённый! А я не собака! Я хитрее!

Она дождалась, когда повозка оказалась почти напротив, в три прыжка настигла её, вцепилась в поручень, распахнула передний люк и исчезла внутри.

***

— По тропинке можно бежать, — говорил Рикорис. — Тогда быстрее на место прибудешь. Но это только если торопишься… И бояться не надо! С таких тропинок сойти невозможно! И никто не нападёт.

Он держал Эльзу за локоть и млел от такой близости. Но ей всё равно было страшно. Они стояли на месте, а вокруг царил даже не туман — всё было смазано, словно плохо вытертая тряпкой грязь на стекле… И Эльза закрыла глаза.

А Рикорис замолчал. Потому что он теперь не только держал Эльзу за локоть, но и, улыбаясь, смотрел на её лицо. Без страха, что она заметит это и рассердится…

— Далеко ещё? — спросила Эльза.

— Совсем немного осталось, — ответил Рикорис. — Но от Рета мы окажемся более чем в пятидесяти километрах. Мы как-то замеряли…

Голубые глаза Эльзы в удивлении распахнулись, а он не смог спрятать улыбку и даже отвести взгляд.

— Как это?!

— Таковы эти тропинки, Эльза. На тех, что ведут в Заповедную Пустошь, мы даже обедаем. Но там больше десяти часов в пути.

Эльзе его слова кое-что напомнили. Она сунула руку в карман и вытащила сухарик.

— На, ешь!

— О! Как сказала бы моя сестра Ниарика — вкусняшка!

— Ешь! — приказала Эльза.

Рикорис, сунув сухарик в рот, восторженно зажмурился. Что не помешало ему сказать:

— Тропинка кончается…

И они очутились на широком каменном уступе, ниже которого отливало изумрудом большое озеро. А напротив…

Эльзе пришлось задрать голову вверх, чтобы увидеть, где начинается водопад, тремя уступами низвергающийся вниз. Слева куда меньший водопад имел всего два уступа, но зато спадал с плоской плиты трёхметровым прозрачным, словно стеклянным потоком. А справа вода озера обрушивалась вниз и где-то там внизу превращалась в бурную горную реку.

— Ты, Эльза, садись вот здесь, на плиту. Здесь сухо. Обычно ребята девушек водят ближе к водопаду… Я сейчас! Быстро!

— Стой! — приказала Эльза. — Сядь рядом и рассказывай, почему у вас хлеба нет!

Рикорис вздохнул, сел на краешек плиты.

— Да ничего такого во всём этом непонятного нет. Раньше мы покупали пшеницу, масло… Разные продукты у фермеров…

В общем, много лет торговали — и всем было хорошо. Кочевники брали в основном пшеницу и рожь, а расплачивались разными диковинками из Пустоши, по договорённости — золотом и даже самоцветами. Пока фермеры вдруг не заявили, что цены поднимаются вдвое и платить отныне нужно золотом. Бигрон Быстрый спорить не стал, но брали кочевники только пшеницу…

— Тут, Эльза, и проблем нет. Давно уже наши охотники пещеру с золотой жилой нашли. Вот и брали, сколько нужно Нам-то оно бесполезно. Разве что у караванщиков ножи новые купить или на рынке Корс, если нужных людей знать.

— Понятно, — кивнула Эльза. — Когда золота много, оно никому и не нужно… Держи сухарик! И рассказывай.