– Перестань вести себя со мной, как с маленькой девочкой. – Прошептала, собирая свои последние силы в кулак, чтобы дать достойный отпор на его вечные унижения. – Мой зять – твой лучший друг, Алессандро, и я думала это достаточно веское основание, чтобы обратиться к тебе за помощью. Я ошибалась?

– Ты меня почти убедила. – Прошептал он мне почти в губы после непродолжительного молчания. – Осталось немного потренироваться, чтобы понять, готова ли ты к ухаживаниям взрослого мужчины!

– Мнимым ухаживаниям!… – Я попыталась еще что-то сказать, но Гавани запечатал мне рот своим поцелуем. Сильно, нежно, горячо, неотвратимо. Это был мой первый поцелуй в жизни, и я закрываю глаза, всхлипнув от облегчения, что это был Гавани. Несмотря на то, что я почти не верила в наше совместное будущее, мой первый поцелуй должен был быть с только ним… А потом, будь что будет!

Но он быстро отстранился и всего лишь мягко обвел своим языком мои губы, нежно прикасаясь и немного щекоча. Я забыла обо всем на свете, принимая приглашение и делая шаг навстречу, крепко прижимаясь к его упругому телу и открывая рот, желая чего-то большего. Как только я прикоснулась к его шее, переплетая свои пальцы и пытаясь удержать его рядом с собой, то тут же он легко расцепил мои руки и отпрянул.

Пришлось снова закрыть глаза и опустить голову, чтобы он не увидел моего умоляющего о ласке взгляда. Унижений на сегодня и так достаточно! Вытерпеть его жалостливый или насмешливый взгляд я была не в состоянии.

– Прости! – Зачем-то прошептала, не зная, что сказать. Почувствовала, как Гавани отошел от меня на безопасное расстояние и открыла глаза. Мужчина стоял, отвернувшись и опустив голову, сжимая руки в кулаки. Как будто ему было тяжело?…

– Твоему отцу действительно так плохо? – Впервые его вопрос прозвучал немного глухо, без насмешки или грубости. Но голову он так и не повернул.

– Он очень переживает потерю… – Я попыталась собраться с мыслями и ответить честно. – Я знаю, что вы не очень любите друг друга, и не удивлюсь, если папа просил тебя ко мне не приближаться, но сейчас мне нужно его как-то отвлечь! Ничего другого я пока не могу придумать…

– Если я соглашусь, хочу, чтобы ты сразу уяснила, что это будет только притворство! Никаких реальных чувств у меня к тебе нет и быть не может! Ты поняла?

Странно было слышать это его требование, произнесенное как будто он с окном разговаривает. Даже не повернулся! И злость перевесила боль от его слов. Как будто я прокаженная, что в меня нельзя влюбиться.

– Я все еще здесь, Алессандро, и это немного невежливо с твоей стороны. Хотя твою спину в последнее время я вижу достаточно часто, мне бы хотелось, чтобы ты повернулся.

– Будь на балу у графа Морозини! – Это был приказ, отданный тихим голосом, но без права ослушаться. Гавани, наконец, повернулся, и меня окатило ледяным холодом его глаз. – Если я приглашу тебя на танец, значит я согласен поухаживать за тобой некоторое время. Мое единственное условие, чтобы о нашей сделке никто не знал, включая твоих болтливых сестер. Ты поняла?

– Да. – Я кивнула. – Спасибо!

– Да не за что! – Алессандро вдруг весело рассмеялся, но я совсем не поняла причины его веселья. – Ты даже не представляешь, во что ввязываешься, девочка!

– Тогда я, пожалуй, пойду?

– Я тебя провожу! – Гавани подошел ближе, бесцеремонно схватил за локоть и повел к выходу. Обернулся в ярости, когда увидел, что меня сопровождает только один гондольер. – Ты совсем дура? Ты понимаешь, насколько ты лакомый кусочек для венецианских бездельников? Захотела под венец пораньше? Такими темпами я даже поухаживать не успею. Чтобы без охраны никуда не выходила, поняла?