Раньше с ним такого не было. Он никогда не концентрировался на единственной женщине. Видимо, запретный плод слаще всего.

Тай лежал в постели, глядя в расписной потолок. Сон не шёл. Стоило прикрыть глаза – и перед ним появились ее губы и внимательные глаза. Он хотел ее, и это было просто умопомрачение. Одержимость.

Боги, это всего лишь женщина! Только красивое тело и вздорный характер! Он даже не мог сказать, что влюблен в нее, потому что все, что его интересовало – какая она в любви, а не ее планы ни жизнь или то, что она отлично разговаривает на четырёх языках. Да, об этом ему сообщили в самый первый день.

Он поднялся, подошёл к окну и распахнул его. В лицо плеснуло мелким колючим снегом, тело сразу покрылось мурашками. В Катае другие зимы. Они там влажные и слякотные. Столько снега там не бывает.

- Простудишься – я тебя лечить не буду, – раздался голос из дверей. – Пойдём в кухню?

Тай обернулся. Он никогда не слышал, как подходил дядя Раиль, а теперь, разглядывая его шею и часть груди, видневшуюся в вороте расстегнутой рубашки, понял, почему. На ключице у него знак гильдии убийц. Говорят, катайские убийцы умеют красть звуки. Раиль оказался сложнее, чем думал Тай.

Таймэн кивнул и пошёл вслед за дядей. Сел за стол, взял в руки предложенную чашку с чаем, вопросительно поглядел на родственника.

- Ты не спишь по ночам, – произнёс Раиль. – Что-то случилось?

Юноша неопределённо пожал плечами.

- Я сошел с ума, – пробормотал он. – Я... Раиль, скажи... говорят, ты был влюблён в женщину, которая тебя отвергла?

Целитель помолчал немного и кивнул.

- Было дело.

- И как ты с этим справился?

- Мэй?

- Мэй.

- Сначала мне было больно, – начал Раиль. – Потом привык. Я-то что... вот мой дед... Мне повезло, Тай. Я не однолюб. Но и Оюми оказалась не идеалом. Она как красивая шкатулка... посмотреть приятно, но внутри пусто. Ты не подумай, она хорошая... добрая. Но дочь свою она, конечно, бросила тут.

- И как ты ее разлюбил?

- Полюбил другую. Здесь, во Франкии, говорят: новая любовь вытесняет старую.

- Мне кажется, это не мой вариант, – с несчастным видом произнести Таймэн, вертя кружку. – Мне она нужна. Я не знаю, зачем. Но рядом с ней будто воздух другой.

- Ууу, парень, а ведь ты даже не степняк, – покачал головой Раиль и спросил неожиданно. – Ты знаешь, кто такая Шабаки?

- Нет.

- Мужчины моего рода... ханского рода... есть легенда, что у каждого из них есть такая женщина, которая входит в его плоть и кровь и необратимо меняет его. Становится дыханием, жизнью, песней... не обязательно она будет женой. Кому-то не везёт. Но даже далеко от мужчины она делается его силой. У моего деда, хана Тамана есть... была Шабаки. Но его она так и не стала.

- Деду почти девяносто, – напомнил Тай.

- Да. Его Шабаки умерла несколько лет назад. Он был на похоронах. И я был, – Раиль замолчал и уставился в пространство, не моргая. – Она хорошо умерла, во сне. Ее муж ушел за ней через два дня. Ехали на одни похороны... Ладно, не суть. У моего отца тоже есть Шабаки.

- Бабушка Вики? – блеснул интеллектом Таймэн, на которого разговоры о похоронах произвели гнетущее впечатление. – А почему она его Шабаки? А не просто жена?

- Она изменила его жизнь, – пояснил Раиль. – Из-за нее он стал целителем. А не собирался.

- А ты? Кто Шабаки у тебя? Оюми или Шесса?

- Не знаю. Из-за Оюми я уехал в Катай. А Шесса – Шесса сделала меня нормальным человеком, а не напыщенным идиотом. Оюми ослабляла меня. Рядом с Шессой я всегда чувствовал себя лучше, чем я есть.

- Значит, Шесса.

- Значит, так.