Мухаммад, однако, был не из тех, кого можно не замечать.

В 613 г., через три года после первого откровения, послание Мухаммада по своей форме претерпело значительное изменение, которое лучше всего отражено в свидетельстве о вере, или в шахаде, наиболее отчетливо определяющем миссию и основные принципы движения: Нет божества, кроме Аллаха, а Мухаммад – посланник Аллаха.

С этого момента в духовном служении Мухаммада идея монотеизма, которая в ранних текстах была достаточно завуалирована, стала доминирующей, заменив собой то, что прежде считалось просто социальными сообщениями. «Рассеки же, как тебе приказано, и отвернись от многобожников!» (15:94)

Хотя принято считать, что это был новый бескомпромиссный монотеизм, который в конечном итоге навлек гнев курайшитов на Мухаммада и его небольшую группу последователей («Он сводит всех богов в единого бога? – вероятно, вопрошали курайшиты. – Это воистину поразительная вещь!»), такой взгляд не может полностью объяснить социальные и экономические последствия, вызванные этим простым заявлением о вере.

Важно иметь в виду, что курайшиты были весьма искушенными в вопросах религии. В конце концов они на ней зарабатывали. Политеизм, генотеизм, монотеизм, христианство, иудаизм, зороастризм, ханифизм, язычество во всех проявлениях – курайшиты видели всякое. Сложно поверить, что монотеистические заявления Мухаммада стали для них потрясением. Не только ханифы распространяли похожие идеи на протяжении нескольких лет, предания перечисляют целый ряд других известных пророков, которые жили на Аравийском полуострове и также проповедовали монотеизм. Фактически ранние мусульмане почитали двух из таких «пророков» – Сувейда и Лукмана – как предшественников Мухаммада. Лукману даже отведена отдельная глава в Коране (31), в которой он назван человеком, которому Бог даровал мудрость. Таким образом, с теологической точки зрения утверждение, что «нет божества, кроме Аллаха», не было ни скандальным, ни оригинальным для Мекки.

Существовали, однако, два важных фактора, которые отличали Мухаммада от остальных его современников и которые вывели из себя курайшитов гораздо сильнее, чем его монотеистические убеждения.

Во-первых, в отличие от Лукмана и ханифов Мухаммад не выступал от своего лица. Кроме того, в качестве посредников для его откровений никогда не выступали джинны, как в случае с кахинами. Наоборот, Мухаммада особенным делало его объявление себя «Посланником Бога». Он даже неоднократно соотносил себя с еврейскими и христианскими пророками и посланниками прошлого, в частности с Ибрахимом, которого все жители Мекки – будь то язычники или нет – рассматривали как богодухновенного пророка. Проще говоря, отличие Мухаммада от ханифов было в том, что он не просто проповедовал «религию Ибрахима», он сам был новым Ибрахимом (6:83–86, 21:51–93). И именно этот созданный им образ значительно обеспокоил курайшитов. Объявив себя «Посланником Бога», Мухаммад вопиющим образом нарушил традиционный арабский уклад, на котором строился аппарат власти. Был отброшен данный Мухаммаду статус «первый среди равных». Мухаммаду не было равных.

Во-вторых, как уже отмечалось, проповедующие ханифы могли нападать на политеизм и жестко противостоять жадности своих сограждан, но они поддерживали принципы глубокого почитания Каабы и тех, кто действовал на правах хранителей ключей. Это объясняет, почему к ханифам в Мекке относились по большей части терпимо и почему они никогда массово не присоединялись к движению Мухаммада. Но, как предприниматель и торговец, Мухаммад понимал то, что не могли понять ханифы. Единственный способ воплотить коренные социальные и экономические реформы в Мекке – это сокрушить религиозно-экономическую систему, на которой была построена жизнь города, а единственная возможность это сделать – подвергнуть нападкам сам источник богатства и престижа курайшитов, то есть Каабу.