Да хоть каждый день! И даже несколько раз в день… Агата быстро-быстро закивала, хоть ее царапнуло слово «контроль». Но пусть приходит – хоть и по обязанности.

– Ну и отлично. До встречи.

Келдыш сделал шаг и обернулся:

– И передайте своим друзьям, что они не учли основополагающего фактора – выход открывается только в ночь полнолуния. Хотя лучше пока не говорите: заодно и материал перед экзаменами повторят.

Пустыня. Так… спокойно. Никого. Агата соскользнула с бархана. Небо – низко, просто протяни руку и коснись…

Крупно вздрогнув, она распахнула глаза. Возле ванны стоял какой-то старик и, недовольно качая головой, постукивал скрюченным указательным пальцем по песочным часам. Песок из них давно высыпался. Агата попыталась подняться, но обнаружила, что прикована по рукам и ногам. Перепугавшись, рванулась – спросонья не сообразила, что это не цепи и не веревки, а просто туго стянувшие запястья и лодыжки ленты датчиков. Старик перевернул часы и, не взглянув на нее, бесшумно удалился. Серая мантия волочилась за ним по мокрому полу. Агата осталась лежать в остывающей воде, глядя на тусклую мигающе-потрескивающую лампочку. Где-то капала вода, и эхо от капель гулко разносилось по всему зданию. Казалось, во всем Институте – никого. Может, про нее просто забыли и ушли домой?

…ДМН внезапно решила, что ее подопытная крыска слишком долго расслабляется (тратя при этом драгоценное лабораторное время и отведенный для исследований час), и предложила для ускорения засыпания использовать теплую ванну со всяческими успокаивающими добавками. Ванна располагалась в заброшенном крыле института: говорят, раньше здесь была экспериментальная лечебница. Интересно, какими же «экспериментами» тут лечили? И могли бы вылечить, например, Димитрова? Или потеря магии болезнью не считается? Скорее, это что-то типа… ампутации?

Приближающиеся, громкие, отдающиеся эхом, шаги. Осталось только закрыть глаза и представить себе ожившую статую Командора. Вот она со скрипом распахивает дверь…

– Заждалась? – Нона деловито отстегивала Агатины «наручники». – Очень интересные показатели… Что тебе снилось?

– Пустыня.

Нона выдернула пробку из ванны. Переспросила невнимательно:

– Что? – она озадаченно смотрела на сыпавшиеся песочные часы. Вскинула руку со своими золотыми часиками. – Ничего не понимаю…

Вытиравшаяся Агата пояснила:

– Тут приходил какой-то старик и перевернул часы снова.

Нона нахмурилась.

– Какой старик?

– Ну какой-какой… старый, в серой мантии. С бородой. Пришел и перевернул, – объясняла Агата, все больше смущаясь под недоверчивым взглядом Ноны.

– Не выдумывай! Ты сама вставала?

– Как? – Агата показала на валявшиеся «кандалы».

– Значит, у тебя получилось повернуть их усилием воли?

– Чешуистая чушь! – не выдержала Агата. – Даже если б и смогла, зачем мне нужно часы переворачивать? Я жду-не дождусь, когда вы меня домой отпустите.

– Ничего не понимаю, – раздраженно бормотала Нона. – Старик какой-то… Он хоть что-то сказал?

– Нет. Перевернул и ушел. Может, у вас какой-нибудь сторож-пенсионер есть? – предположила Агата. Под недоверчивым взглядом Осипенко ей все больше казалось, что чушь-то как раз говорит она сама. Сторож в мантии старинной с бородой седой и длинной… А может, у него стиль такой.

– Куда он ушел?

Агата показала, Нона заглянула за покрытую потрескавшимся кафелем стенку.

– Там же тупик!

Оставалось только пожать плечами. Не приснился же он ей, в конце-то концов! Или приснился? Но кто тогда перевернул часы?

– Хотя… – Нона задумчиво похлопывала ладонью по стене. – Разве что наложение феноменов… остаточное излучение…