– Врёшь! Вот врёшь ведь! Я знаю, чего ты боишься. Ты боишься, что местные дамы, а также девицы и старушки в очередь встанут перед твоей спальней.

– А пусть встают, – легкомысленно согласился Энке. – Но только не сегодня! Выспаться надо. Да и поесть не мешает. А потом я весь в их распоряжении. Эй, кто-нибудь! Полейте мне на голову. Мыло глаза ест.

На зов прибежал один из «ребяток», вылил на меднокожего гиганта ушат воды и помог завернуться в полотенце.

– И меня! Меня с собой возьмите! – застонал Лекс.

Его, разумеется, тоже ополоснули, завернули и повели.

– Как ты меня узнал, Энке? Когда мы с тобой виделись в последний раз, я был выбрит от пяток до макушки. А сейчас – сам посмотри.

Хозяин усадьбы Резван Пехлеван, скинув кованый нагрудник и прочее железо, остался в коротких холщёвых штанах и рубахе, сквозь прорези которой пёр чёрный курчавый волос. Непроходимые заросли бороды и завивающаяся барашком шевелюра делали его похожим на китайского дракона.

– По приказу шаха мы брились наголо два раза в неделю. Я, как младший палач, мылся три раза в день. Мой старший брат, Режан – пять. Что уже говорить о визирях и прочем диване. Они из бассейна не вылезали. Ни одна вошь не могла проскочить по телу придворного.

– По голосу узнал, – отозвался Энке. – Как тогда рычал, так и сейчас клокочешь, будто барс над трупом оленя.

У Энке Руста имелась отвратительная привычка: отдыхая, он задирал рубаху и начинал теребить себя за бока. Пальцы скребли кожу. Хрустела под ногтями редкая курчавая шерсть. Сколько Лекс ни боролся с этой бедой, ничего не получалось. Стоило Энке оказаться в непринуждённой обстановке, он тут же лез чесать живот.

В трапезную внесли зажаренного кабанчика. Блестящая корочка кое-где полопалась, к ней прикипели полупрозрачные коричневые яблоки. Рядом поставили блюдо с белоснежным рисом и овощами. Пока хозяин виртуозно, не хуже профессионального повара, разделывал кабана, Лекс непрерывно сглатывал слюну. Энке ухватил заднюю ногу и сналёту вонзил в нее зубы. Лекс принялся за переднюю. Резван от них не отставал, хоть и вечерял уже сегодня. Запивали мясо лёгким розовым вином.

На место опустевшего блюда поставили дичь. Рядом – рыбу. Лекс, в конце концов, отвалился от стола и сладко икнул в ладошку. Хозяин посмотрел на него с сомнением, кликнул «ребяток» и те принесли тарелки с сыром и виноградом. Лекс прикрыл глаза и застонал.

– Недолго, гляжу, вы в горах болтались. Не успели, как следует оголодать, – заключил Резван, выковыривая из зуба остатки трапезы. – Почему твой друг так мало ест?

– Ты на него не смотри, – отозвался Энке набитым ртом. – Просто он от еды отвык. Когда я его нашёл, вообще был скелет скелетом. За дорогу, конечно, немного потолстел, но нормального человека ещё догонять и догонять.

– Угу, угу, – покивал хозяин.

Из чего стало понятно: не больно-то верит. Следовало как можно быстрее развеять его сомнения. Резван был радушен и прост, но стоило ему заподозрить подвох – зверел.

Энке вопросительно посмотрел на товарища. Тот – тоже не дурак – сообразил: запираться, себе дороже. Выкладывать всё до донышка, однако, никто не собирался. Во-первых – долго, ночь на дворе, спать пора; во-вторых – не всему даже Резван поверит. Следовало только коротко и ясно обрисовать сегодняшние обстоятельства.

– Мы пришли с ТОЙ стороны, Резван. Выскочили на старую тропу, а ей, оказывается, давно не пользовались. Лекс хорошо знает переходы, но кто ж мог предполагать, что там всё заросло. Почти две недели плутали. Благо, дичи полно – не померли с голоду.