И Элиза смеется. Иронично. Печально. Разочарованно.

Честный и порядочный мужчина, он не отрицает сам факт, лишь делает «существенную» поправку на должность.

Рома поворачивается к ней и вновь заглядывает в глаза. В какой-то момент девушке кажется, что он хочет что-то сказать. Но мужчина слегка поджимает губы, остановившись, когда звучит последняя нота. А Элиза тут же резче, чем требовалось, вырывает свою ладонь и бросается прочь.

Где-то на полпути ее настигает Дашков, вопросительно приподнявший брови. Она наигранно весело хмыкает и выпаливает на одном дыхании:

— Да, Лёш. Руслан Разумовский и есть мой зять. Он младший брат Ромы. А Рома... — неосознанно прикрывает веки и, слегка качнув головой, снова открывает. — Рома — мой бывший муж...

Эту фразу вслух она произнесла впервые.
Но произнесла безапелляционно.

[1] СРО — саморегулируемая организация, с 2010 г. официально выдающая свидетельства о допуске к строительству.

5. Глава 5

«Родной — тот, чья боль тебе больнее собственной».
М. Цветаева

Рассказ о своем прошлом у Элизы вышел скупым. Что-то сродни «Упал. Очнулся. Гипс». Была замужем год. Не сошлись характерами. Уехала по приглашению Аси во Францию пробовать себя в модельной сфере. Вернулась и по воле случая попала с бывшим в одну рабочую среду. Ну, плюс в семейной тоже пересекаются иногда.

Алексу вполне хватило и этой скудной информации. Он понимал, что на большее рассчитывать не стоит, и мудро довольствовался малым. Но всё чаще и чаще девушка ловила на его губах самодовольную улыбочку, которой тот окидывал Разумовского, если они пересекались где-то в здании. Будто Дашков самолично провозгласил себя павлином-победителем в брачных играх за самку. Но раздражало её не столько это мальчишество, сколько чересчур повышенное внимание, которое мужчина стал ей оказывать именно прилюдно. Вообще-то, Элиза, наоборот, стремилась оставлять свою личную жизнь в тени. Ей не нравились публичные проявления и расстановки ролей. А, может, к этому ее приучил когда-то Рома...

В преддверии Восьмого марта мужская составляющая компании приготовила женщинам подарки в виде различных подарочных сертификатов. А Алекс решил от себя вручить каждой по букету символичных тюльпанов. А вот Элизе преподнес необъятную корзину нежнейших розовых пионов. Девушка приняла цветы с благодарностью, не решаясь вновь заговорить о раздражающей её показушности. Правда, их так и пришлось оставить на столе, потому что она направлялась не домой.

Видавшая виды многоэтажка в спальном районе встретила её мрачной тенью, пропитанной серостью морозного марта. Во дворе дома было полно рытвин, и таксист, подвозивший девушку по адресу, то и дело ругался себе под нос.

Лифт не работал.

Она лишь усмехнулась и довольно быстро преодолела четыре этажа, непроизвольно кривясь от затхлости подъезда. А еще ей по пути попались кошки, которых Элиза на дух не переносила.

У нужной двери она раздумывала всего несколько секунд перед тем, как твердо нажать на звонок. Оторвала палец от кнопки и принялась терпеливо ждать.

Десять. Двадцать. Тридцать.

На тридцать четвертой секунде, когда тревожность из-за провальной затеи заметно повысилась, щелкнул замок. А затем ей открыли с явной неохотой.

— С днем рождения… — Элиза не смогла заставить себя улыбнуться, это больше не праздник...

Лилит заторможенно смотрела на бенто-торт с двумя выведенными буквами «Л»: Левон и Лилит, двойняшки, двадцать шесть лет назад дружно появившиеся на свет. Смотрела стеклянными глазами. И от пустоты в них хотелось выть.