Первая часть программы сработала самым восхитительным образом. Когда отец и дочь вышли из кабинета мистера Брустера к Арчи, мистер Брустер в целом усвоил, что Фортуна улыбнулась ему самым невероятным образом, наделив его зятем, который почти в равных частях объединял в себе лучшие качества Аполлона, сэра Галахеда и Марка Аврелия. Правда, в процессе беседы он уловил, что у милого Арчи нет ни профессии, ни состояния, но мистер Брустер почувствовал, что человек со столь великой душой, как у Арчи, в них не нуждается. Нельзя требовать всего. Арчи же, по словам Люсиль, был практически стопроцентным идеалом мужчины душой, внешностью, манерами, солнечностью характера и породистостью. Мистер Брустер вышел в вестибюль, сияя оптимизмом и благожелательностью.

В результате, узрев Арчи, он был несколько ошарашен.

— Приветик-ветик-ветик, – сказал Арчи, радостно шагнув вперед.

– Арчи, милый, это папа, – сказала Люсиль.

– Господи! – сказал Арчи.

Наступила тишина, именуемая зловещей. Мистер Брустер смотрел на Арчи, Арчи взирал на мистера Брустера. Люсиль заметила, хотя и не поняв причины, что грандиозная сцена первого знакомства ушибла большой палец на ноге о какой-то непредвиденный булыжник, и в тревоге ждала объяснения. Тем временем Арчи не спускал глаз с мистера Брустера, а мистер Брустер продолжал впивать Арчи.

После неловкой паузы примерно в три с половиной минуты мистер Брустер сглотнул раз-другой и наконец заговорил:

– Лу!

– Что, папа?

– Это правда?

Серые глаза Люсиль затуманились от недоумения и дурных предчувствий.

– Правда?

– Ты действительно подсунула мне это… вот это… в качестве зятя? – Мистер Брустер сглотнул еще несколько раз. Арчи тем временем в окаменелом изумлении следил за быстрым подрагиванием кадыка своего нового родственника. – Уйди! Я хочу поговорить наедине с этим… этим… как бишь вас там? – осведомился он тоном мученика, в первый раз обратившись к Арчи.

– Я же сказала тебе, папа. Его фамилия Мум.

– Мум?

– Она пишется М-оф-фам, но произносится Мум.

– Рифмуется, – услужливо вставил Арчи, – с Блаффингем.

– Лу, – сказал мистер Брустер, – пойди погуляй. Я хочу поговорить с… с… с…

– Раньше вы называли меня «это», – сказал Арчи.

– Ты же не сердишься, милый папочка? – сказала Люсиль.

– О нет! О нет! Я просто в восторге.

Когда его дочь удалилась, мистер Брустер перевел дух.

– Ну так, – сказал он.

– Немножко неловко получилось, э? – сказал Арчи словоохотливо. – То есть что мы познакомились раньше при не очень счастливых обстоятельствах, и все такое прочее. Бывают же совпадения и так далее! Как насчет того, чтобы закопать старый добрый томагавк, начать новую жизнь, простить и забыть, возлюбить друг друга и прочая чушь? Я готов, если вы готовы. Ну так как же? По рукам?

Мистера Брустера этот благородный призыв к его лучшим чувствам не смягчил ни на йоту.

– С какой, к черту, стати вы женились на моей дочери?

Арчи поразмыслил.

– Ну, как-то само собой вышло! Вы же знаете, как это бывает! Сами когда-то были молоды, и все такое прочее. Я влюбился до жути, и Лу вроде бы думала, что это совсем даже неплохая идейка, то да се, и вот – пожалуйста, знаете ли.

– Полагаю, вы думаете, что устроились лучше некуда?

– Абсолютно! Что до меня, то все тип-топ! Никогда в жизни я так не балдел от счастья.

– Да, – сказал мистер Брустер с горечью. – Полагаю, с вашей точки зрения, тип-топее некуда. У вас нет ни цента за душой, и вы сумели одурачить дочь богатого человека настолько, что она вышла за вас. Надо думать, вы разузнали обо мне кое-что из справочников, прежде чем сделать решающий шаг?