– Ты ведь знаешь, что это значит, младшая?

– Служительница лишена собственной воли и чувств, вся ее жизнь, все желания, чаяния и устремления направлены на благо рода,– ровным тоном проговорила Араминта,– ты этим хочешь меня напугать?

Младшая леди храбрилась. К своему ужасу, она знала, как создают служительниц. Как ломают их волю. Изменяют тело.

– Я чую твой страх,– ухмыльнулся Грарен. – Ты дрожишь, как испуганный зайчишка.

– Или это твой страх? Слабый и неспособный, ты боишься впасть в немилость,– усмехнулась Араминта. – Подумай, старший лорд продал свою жену. Захочет и тебя продаст. Если, конечно, найдется покупатель. Товар-то так себе.

Резко развернувшись, младшая леди Лоу поспешила покинуть полигон. Она корила себя за глупое выступление. На что она рассчитывала? У ее отца нет ни чести, ни совести, ни сердца.

«Сама пропала и матушку подвела», стучало в висках Араминты. «Теперь никто не вытащит ее из крепости. Ее силу выпьют до дна, а мертвое, иссушенное тело сбросят в общую могилу».

Закрывшись в своем флигеле, младшая леди Лоу приказала себе успокоиться. Она уже внесена в списки гостей дворца, а значит, не отпустить ее не могут.

– Я просто найду себе мужа,– выдохнула Араминта. – Праздник Цветов на то и нужен, чтобы молодые лорды и леди присмотрелись друг к другу.

«Только мужа нужно будет выбрать такого, кто сможет выкупить матушку из крепости», она прикусила ноготок. «Справлюсь. Мне, в конце концов, есть что предложить будущему супругу!».

Покачав головой, Араминта приказала себе сосредоточиться на настоящем моменте. Чтобы выгодно продать себя замуж, ей вначале нужно добраться до дворца живой и невредимой.

– Наставник был прав,– она тяжело вздохнула,– излишний контроль над чувствами и эмоциями рано или поздно приводит к вспышке феерической глупости. За один день я уничтожила многолетний труд моей матушки.

Расправив плечи, младшая леди Лоу натянула на лицо ничего не значащую улыбку и вышла из спальни. Правда, уже через секунду вынужденная гримаса благочестивости сменилась на выражение искреннего изумления – оставленные ею служанки вовсю трудились. Они нашли старые ведра, наколдовали воды и уже закончили отмывать пол.

– Госпожа,– Мелла распрямилась,– как вы себя чувствуете?

– Я уже говорила, что вы можете обращаться ко мне «леди Араминта»,– рассеянно напомнила она. – Я не против обращения «госпожа», но во дворце у нас могут возникнуть трудности.

– Простите, леди Араминта,– Делла виновато склонила голову,– мы исправимся. Совсем недавно старшая наложница Императора, желая показать, что она близка к простому народу, повелела своим служанкам обращаться к ней просто «госпожа», и все остальные леди потребовали того же, чтобы не быть наказанными.

– Чтобы старшая наложница не подумала, что кто-то считает себя выше нее,– добавила Мелла.

Араминта только руками развела, после чего растеряно улыбнулась:

– И как это сблизило Императрицу с народом? Впрочем, неважно. Спорить с монаршей волей мы, конечно, не будем. Прошу вас, Мелла, Делла, не оставлять свою госпожу советом и смело поправлять добрым словом. Недобрым, впрочем, тоже можно.

– Нет—нет,– замахала руками Делла,– Хранитель Традиций узнал об этом, и уже через месяц все вернулось на круги своя, но… Слуги теперь путаются.

– Вначале наказывали за обращение «леди»,– вздохнула Мелла. – Теперь бьют палками за обращение «госпожа».

– Я не бью своих кровных палками,– резко произнесла Араминта,– запомните раз и навсегда, все наказания и взыскания идут только через меня. Не давайте согласия на экзекуцию.