Но зато это окупится на Празднике Цветов. Границы Империи Одайри возмутительно крепки, и у генерала нет ни единой причины пропустить главное событие года.

«Какое счастье, что членам императорской семьи запрещено связывать свою жизнь с неполноценными магами», подумал он и покосился на малышку Лоу. Он видел ее смущение даже сквозь повязку. На щечках девушки цвел ярчайший румянец и Хардвинн поймал себя на желании коснуться ее кожи. Впитать в себя этот жар, рожденный соприкосновением их колдовских сил.

«Ни с кем другим моя магия не вступала в такой резонанс», невольно отметил он. И чуть поморщился, когда повозку тряхнуло. Рана все—таки давала о себе знать, но генерал старался этого не показывать. Ведь сидевшая подле него Араминта и без того страшно переживала, что «ослепший бедняжка» с травмированной спиной упадет с сиденья и поранится еще сильней. Только вот… Отчего она считала его еще и глухим?!

– Вы не боитесь, что он нас услышит? – опасливо спросила служанка, сидевшая на подушке на полу.

– Я дважды делилась с ним жизнью, плюс сильные зелья, гуляющие в крови, конечно же, он сейчас спит,– едва слышно выдохнула младшая леди Лоу. – Если не будем шуметь, то и не разбудим. Организму нужно время, чтобы восстановиться.

– Больно было? – спросила служанка.

Но если малышка Араминта услышала сочувствие, то Хардвин ясно чуял болезненное любопытство. Служанка была пустышкой в плане магии и явно относилась к своей госпоже с изрядной долей опаски.

– Нет, Иккари,– задумчиво проговорила младшая леди Лоу. – Мне даже ни разу не понадобилась моя бусина.

Хардвин порадовался, что успел зачаровать повязку. Потому как ему было страшно интересно, зачем благородной леди простая деревянная бусина, больше похожая на маленькую косточку. Вот и сейчас младшая леди Лоу выпутала ее из волос и…

«Это следы зубов», осознал генерал, получивший возможность рассмотреть странную вещицу. «Тсоттовое дерево, мягкое и крепкое одновременно. Но для чего?!».

– Обычно это так больно, что приходиться закусывать деревяшку,– дрогнувшим голосом проговорила Араминта. – Но старший лорд Церау-Эттри был так осторожен, да еще и поделился своей магией взамен. Это было не больно. Даже…

– Даже что? – подалась вперед служанка.

– Даже не понятно почему,– быстро и несвязно проговорила младшая леди Лоу.

«Даже приятно», хмыкнул про себя генерал. «Ты ведь это хотела сказать, но слишком смутилась».

– Только бесчестный зверь тянет силу до боли,– проговорил генерал вслух,– прошу простить, но я не спал.

Тихий писк порадовал «ослепшего травмированного бедняжку», которого ни разу в жизни так никто не называл.

– А вот я – спал,– скрипуче проговорил старик, уложенный на втором сиденье. – Бедные мои кости.

– Иккари, не жди приказа,– цыкнула младшая леди Лоу и служанка засуетилась вокруг старика.

Хардвин поневоле оценил то, насколько ловко пустышка действовала – подала мешочек с ароматными травами, что приглушают боль, затем размотала ленты на левом запястье старика и втерла мазь. Судя по запаху, это средство подстегнет регенерацию и к моменту въезда в Лаккари наставник младшей леди Лоу будет полностью здоров.

Покосившись на Араминту, генерал с удивлением отметил, что девушка старательно выписывает тошнотворно-сахарные обезличенные славословия. Такие вещи, как правило, пишут в брачных бумагах, чтобы хоть как-то скрыть купле-продажность современных свадеб.

Сам Хардвин собирался держаться от всего этого подальше. Он помнил брак своих отца и матери, помнил, как они дышали друг другом и для себя хотел не меньшего. Раньше хотел. Сейчас его устроит просто та, что поставит интересы их семьи превыше чужих. И желательно, чтобы это счастливое событие подзадержалось в пути. Генерал Церау-Эттри знал, кого бы хотел видеть под алым брачным покрывалом.