Тайлер скользит прищуренным взглядом по моим губам, а затем отталкивается и выпрямляется.

— Как это зачем? — усмехается, но глаз от меня не отводит. — Ты ж ботанша, сама поступила, училась на отлично. Репутация «Империала» не дремлет.

Недовольно морщусь от его слов. Посмотрите-ка на него, явился, долбанный амбассадор «Империала», за репутацию университета он, видите ли, волнуется.

— Ой, сорри, мелкая, не хотел тебя обидеть, — произносит спокойно, а меня бомбит от его самоуверенности.

— Сам ты – мелкая! — рычу возмущенно и гордо вскидываю голову. — Я, вообще-то, старше тебя на три месяца!

— Зато ростом не вышла, — ехидно посмеивается и поправляет свой взъерошенный чуб.

Боже, он неисправимый болван! Как я могла его полюбить?

— Чай будешь? — предлагаю из вежливости и замыкаю входную дверь.

— Буду, — на удивление он быстро соглашается и по-хозяйски хватается за задние ручки моего кресла. — Говори, куда гнать?

— Оставь меня, — выпускаю свои острые колючки и хмурюсь, — я сама справлюсь.

— Окей, — он сразу же убирает свои ладони и следует за мной, пока я как черепаха плетусь на кухню.

— И до скольки она разгоняется? — Тай быстро обгоняет меня и кивает на коляску, затем расслабленно плюхается за стол.

Я молча включаю чайник, достаю из нижнего шкафчика конфеты и кружки. Мама уже многое переделала, чтобы у меня был постоянный доступ к нужным вещам.

— Не знаю, не проверяла, — наконец-то отвечаю на его тупой вопрос.

— Почему? — следом летит очередной.

— По кочану! — злостно цокаю и разливаю заваренный чай по кружкам.

Тай начинает безостановочно хомячить шоколадные конфеты, я даже на минуту зависаю, наблюдая, как он резво справляется с обертками. Странно, думала, что все знаю о нем, но то, что он такой сладкоежка - вижу впервые.

Расправившись с конфетами, парень снова переводит на меня свое внимание, исследует мой домашний образ, словно пытается отыскать что-то неестественное. Хвост, например, или шестой палец на ноге.

— Эмма, а ты и там ничего не чувствуешь?

Легкий кивок его головы отчетливо позволяет понять всю нахальность его вопроса.

— Ты че, больной? — с размаха ставлю кружку на стол и прожигаю его яростным взглядом.

— Ну, мне интересно, — отвечает, как ни в чем не бывало.

— Если ты не перестанешь задавать глупые вопросы, я тебя выгоню, — говорю грубым тоном и по моему серьезному лицу видно, что я не шучу.

— Ладно, ладно, не кипятись, — сдается и делает глоток чая.

В кухне повисает угнетающая тишина. Не решаюсь спросить, чтобы не быть навязчивой, но мне очень интересно разузнать про «Империал».

— Ты серьезно сказал про мистера Батлера? — все же задаю вопрос, который без устали терзает меня уже долгих пять минут.

— Да, — уверенно кивает и придвигается ближе, складывая руки на столе. — Скажу даже больше, мои предки выделят деньги, чтобы одну комнату в тренажерке переделали под реабилитационный зал. Мы поставим тебя на ноги, мелкая, — облизывает свои губы и улыбается, демонстрируя мне белоснежные зубы.

— Не стоит этого делать, — тяжело вздыхаю.

— Что именно?

— Тратить деньги и время твоих родителей.

— Ты не хочешь ходить? — спрашивает удивленно.

— Не неси чушь, — снова ловлю приступ злости. — Врачи дают только десять процентов, это очень мало.

Тайлер тут же подрывается со стула и опускается передо мной на корточки, воинственно глядя на меня.

— Не надо так думать, десять процентов – это дохрена! Эмма, стóит активно попотеть и доказать этой гребанной судьбе, что ты ее обыграла!

Ему бы мотивационные тренинги вести, во мне аж зародилась маленькая надежда. Непрошенные слезы наворачиваются на глазах, и я ничего не могу с ними поделать. Кажется, что вся чернота, постепенно обволакивающая мое сердце, стремится вырваться наружу прямо сейчас.