Оказавшись у двери из красного дерева, с силой дергаю ручку и врываюсь в супружеское логово.

Цветочный запах ее духов сразу ударяет в нос, заставляя снова и снова чувствовать на языке горький вкус предательства и разочарования.

Ненавижу!

Сука, как же я теперь ее ненавижу!

Окидываю взглядом пространство, подмечая про себя мелкие, но порой доводящие до нервного тика, детали. Женская одежда, валяющаяся абсолютно в каждом углу - куда ни глянь, будь то изголовье широкой итальянской кровати, на которой спокойно могут уместиться четверо, или туалетный столик, заваленный разнообразными флаконами и тюбиками. Даже на полу лежит красная шелковая лужа - предположительно один из пеньюаров Надежды, приобретенных во время закрытого показа «Виктория Сикрет» в Париже. По мере того, как с глаз спадает пелена влюбленного идиота, внутри все сильнее и сильнее разгорается пламя раздражения и злости.

На себя.

На свою непроглядную глупость и слепоту во всех вопросах, касающихся этой женщины.

Начинаю ловить себя на том, что весь этот год, пока длился наш брак, супруга искусно манипулировала мной и моим отношением к себе. Подумать только, я ведь никогда раньше не замечал всего этого, в упор не видел ничего дальше собственного носа! Не обращал внимания на ее безалаберность и неопрятность. Да мне было глубоко плевать на то, что одежда и белье жены валяются по всей комнате! Я этого тупо не замечал.

Скажи мне об этом ещё каких-то два года назад засмеялся бы в лицом. А сейчас, будучи чертовым перфекционистом, я умудрялся игнорировать полное отсутствие порядка не только в доме, но и жизни.

Ради чего?

Из-за безудержного секса?

Возможности драть ее везде и во всех позах?

Неужели, сперма настолько сильно ударила мне в голову, что я полностью отупел?!

Эти вопросы сухим хворостом сыпятся в огонь моей ненависти, разжигая его все сильнее, доводят до апогея. Желание разрушить здесь все к чертовой матери бьёт по башке, ложится кровавой пеленой на глаза.

Дверь в гардеробную Надежды выношу с ноги.

По просторной, полностью обставленной шкафами и полками с одеждой, комнате разносится треск ломающегося дерева, а по мраморному полу разлетаются остатки петель, отбивая монотонный ритм.

Моя благоверная взвизгивает от неожиданности и подлетает с белоснежного кожаного дивана, что стоит по центру.

В белом махровом халате с обнаженными медными плечами и влажными после душа длинными высветленными волосами она походит на сказочную Сирену. В самой грязной и пошлой её интерпретации.

В меня тут же врезаются серо-зеленые глаза с расширяющимися от страха стеклянными зрачками. Пухлые, накаченные губки так и остаются раскрытыми, изо рта выглядывают жемчужные зубки.

Еще вчера этот вид подействовал бы на меня, вызывая мгновенный стояк и желание попробовать этот чудесный ротик, но сегодня я могу думать лишь о том, как она этим самым местом обрабатывала член своего фитнес инструктора.

– Русик, ты чего?!

Мелодичный голос Надежды кажется взвинченным, в нем проглядывается неуверенность.

Она смотрит на меня так, будто перед ней возник сам Люцифер – персонаж ее любимого сериала.

Ненавистное «Русик» срывает эмоции с предохранителей и служит пусковым механизмом к старту.

Не разрывая зрительного контакта, вытаскиваю из папки стопку глянцевых карточек и бросаю ей в грудь, не целясь.

Дождь из разноцветных кусочков бумаги падает к ногам «любимой», гримаса ужаса застывает на сделанном личике, густые брови вопросительно взлетают вверх.

Молчит.

Вылупилась на меня и сердито сжимает кулачки.

Серьезно?!