Да упаси Господи!

Наконец перехожу к заявленному за работу гонорару, и мне хочется протереть глаза. Ведь сумма явно за гранью здравого смысла! Миллион рублей!! За месяц!!!

– Вас опять что-то не устраивает? – косится на меня мужчина, хмуря брови.

Наверняка заметил моё потрясённое лицо.

Я медленно складываю договор пополам и убираю в сумку. Перевожу взгляд на Игнатова.

– Волосы я буду убирать в хвост или косу, – произношу будничным тоном. – Свой шампунь оставлю дома. Одежда у меня вся приличная. Никаких журналистов в дом не пущу. И, конечно, спать я с Вами не буду.

О последней фразе я тут же жалею, но слова уже сорвались с моих губ.

К моему удивлению, Тимур Алексеевич самоуверенно ухмыляется.

– Тогда я спокоен.

В его глазах на секунду вспыхивают искры. Взгляд быстро проходится по мне от макушки до бёдер.

Я вижу, как дёргается его кадык...

А потом он вновь смотрит на дорогу. Сунув палец за ворот толстовки, оттягивает её вниз и дёргает головой влево-вправо, хрустнув крепкой шеей.

Да, господин Игнатов, безусловно, я Вам верю. Ведь именно это Вы сейчас и испытываете. «Спокойствие»!

4. Глава 4

Замечаю, как сильно Игнатов стискивает руль. Костяшки пальцев аж побелели... А на безымянном имеется кольцо!

По официальным данным с женой он якобы развёлся. Но продолжает носить обручальное колечко... Как-то не сходится.

Журналисту во мне не терпится спросить об этом. К счастью, я не успеваю открыть рта – мы подъезжаем к моей девятиэтажке, и Игнатов паркуется напротив первого подъезда.

– Вы заняли место одного очень неприятного типа, – бросаю я как бы между прочим и распахиваю дверь. – Лучше переставьте куда-нибудь.

К моему удивлению, Тимур Алексеевич тоже выходит из автомобиля и ставит его на сигнализацию. Я ошарашенно смотрю на него, потеряв дар речи.

– Нам куда? – он смотрит на подъезды, делая вид, что не понимает моей заминки.

– Вы со мной пойдёте? – всё-таки выдавливаю я.

– Да, пойду, – Игнатов подходит ближе и говорит тише: – Вы же изучили договор, Амина. В ближайший месяц не рассчитывайте на личное пространство. Позже Вы ещё подпишете обязательство о неразглашении.

– Я хочу просто собрать свои вещи, – шепчу я чуть ли не с мольбой. – И сразу вернусь! Это не займёт много времени.

Ну не хочу я пускать его в свою квартиру! Это мой мир! Вторгаться кому попало туда запрещено!

– Амина, мы теряем время, – Игнатов нетерпеливо смотрит на часы.

– Второй подъезд, – отчаявшись оставить его здесь, быстро шагаю к парадной. Шепчу себе под нос: – Это уже слишком...

Мы заходим внутрь, вызываем лифт. Когда оказываемся в тесной кабине, Игнатов произносит тоже шёпотом:

– Но за это «слишком» я плачу приличные деньги.

Что ж, он прав. И будь я настоящей няней, наверное, была бы на седьмом небе от счастья. Только вот я журналист. И за свой обман могу серьёзно пострадать. Надеюсь, у Преображенского хватит связей, чтобы спасти меня в итоге. Ведь если Игнатов узнает правду, от него совершенно точно придётся спасаться.

Мы выходим из лифта, и я сразу сворачиваю к своей двери. Возле неё, как и всегда, сидит соседская кошка. Увидев меня, она подбегает и начинает тереться о ноги. Иногда я кормлю её, и мы неплохо ладим... Только вот сейчас эта киса совершенно не к месту.

– Это не моя! – выпаливаю я, поспешно поворачиваясь к Игнатову.

Выражение его лица абсолютно нечитаемое.

– Да я так и понял, – бросает он, разглядывая трущуюся о мою ногу Муську. – Открывайте дверь, Амина.

Я подчиняюсь. Достаю ключи из сумки, открываю дверь. Муська первой шмыгает в тамбур и тут же несётся к двери моей двушки, а не к противоположной, где, собственно, и живёт.