В ушах до сих пор звенят его жёсткие слова:

«Не выполнишь мое условие – лишишься работы. Я запру тебя в доме до свадьбы. Без телефона».

Если соглашусь – сохраню все: должность тренера и… видимость свободы… Не верю я этому Марку… Этот мужлан потребует от меня полной покорности. Привяжет к дому и заставит варить борщи и нянчить детей…

Господи, у меня лишь от мысли о сексе с ним темнеет в глазах… Я стоять с ним рядом боюсь, не то чтобы…

Нет, нельзя этого допустить… Пусть свою любимую посещает, я не против.

Только не трогает…

А с Женькой что будет? Подумать страшно… Я так перед ним виновата, мамочки… Как он домой поедет? Бедный мой… Любимый, желанный, самый лучший…

Сердце почти не чувствую… Оно просто ноет… Ощущения, будто я на соревнованиях. Адреналин толчками выплескивается в кровь, вытесняя боль… Откат будет после.

– Папа, я ведь могу встречаться с тем, кого люблю? И… Марк тоже… У него есть любимая женщина, – решаюсь спросить я.

– Ты… Ты в своем уме, Лина?

Я не видела отца таким разъяренным. Его глаза вмиг наливаются кровью, подбородок дрожит. Прикусываю щеку изнутри и не шевелюсь… Отец никогда меня не бил, но сейчас у него такой вид, словно он хочет залепить мне пощечину…

– Папа, я…

– Кого, блять? Кого ты любишь? Ты хоть что-то о нем знаешь?

– А ты знаешь что-то о нём? – тычу пальцем в сторону Марка.

– Всё. Или ты думаешь, я дурак у тебя. Погоди. Марк, идем к столу. Там Маша все накрыла уже, – добавляет он немного спокойнее.

Значит, кормить нас будут. А Женьку моего тоже? Интересно, его не избивают?

Отец звонит Фёдору Петровичу и просит принести объективку на «этого молокососа».

Мама делает вид, что ничего не происходит. Улыбается, отдает короткие приказы домашнему персоналу.

Живот предательски урчит, когда я оказываюсь за столом. Я с утра ничего не ела… Кусок в горло не лез от волнения.

На столе осетрина в сливочном соусе, салат с креветками, ананасами и руколой, вычурные закуски.

– Иван Львович, предлагаю успокоиться и поужинать, – вальяжно раскинувшись в кресле, произносит Марк. – Нам всем нужно выдохнуть.

– И вы не хотите послушать о Евгении?

– Потом, ладно? – произносит Марк, одаривая меня жалостливым взглядом.

Да мой Женя – ангел по сравнению с ним.

– Поздравляю вас, дети. Маша, садись с нами, хватит суетиться.

– А почему маму Марка не позвали? – подаю голос я. – И где мое кольцо?

Пусть майор раскошеливается, правильно? Или он всерьез считает, что я буду плясать под его дудку и заглядывать в рот?

– Кольцо будет, Лина, – сухо произносит Марк. – Прошу прощения за это упущение. Я думал, сегодня мы просто познакомимся и…

– Ты все правильно рассудил, Марк, – спешит заступиться за этого мерзавца отец. – Официальное предложение руки и сердца состоится в субботу на торжественном ужине. Так что… Мама Марка там будет.

– Я остаюсь? Пап, а как же тренировки? Ты обещал…

– Я отвезу тебя, если нужно, – услужливо кивает Марк.

– Вот и решили проблему. Заодно познакомитесь поближе. Давайте поедим?

Надо успокоиться… Может, все еще можно исправить? Ну, не монстр же этот Марк? Я предложу ему выкуп, точно! Пароль от отцовского сейфа я знаю. Украду деньги, отец и не заметит…

Ободряющие мысли рождают аппетит. Поглощаю салат и выпиваю до дна предложенное официантом вино…

Чуть позже мне станет нестерпимо больно…

– Лина, ты ничего не знаешь об этом… хм… Евгении, – начинает отец, промокнув губы салфеткой.

Марк перестает жевать и откладывает вилку…

– Ты знала, что он игрок?

– Нет. Это ошибка, пап. Ты…

– Молчи, дочка. Просто слушай. Отец твоего избранника – алкаш и дебошир с кучей условных сроков. Да и сам Евгений не лучше… Он задолжал некому Арману Саркисяну миллион. Проиграл в казино.