Слова Марка вызвали слабый смех. Удивительно, но за много лет это была самая душевная беседа из всех.

«Неужели столько лет он и правда ревновал меня к Элизабет?»

— Я отдам все до копейки, — сказал Марк более серьезно.

— Не стоит, — тут же ответил я. — Она многое для меня сделала. Элизабет мой лучший друг. Пусть это будет подарок на День Рождения вашего ребенка.

Марк кивнул.

— Лиззи хотела, чтобы ты стал духовным отцом для ребёнка. И Элеонора… — Марк замялся. А я удивился этим словам. — Она не знает про вас. Ее бы это расстроило… И она бы возненавидела меня.

Я кивнул.

— Я не стану говорить, — ответил на безмолвную просьбу. Из палаты неожиданно вышла девушка. Она посмотрела на меня, а после быстро перевела взгляд на Марка.

— Она приняла отвар и пока спит, вы можете посидеть рядом, но тихо.

Марк кивнул и посмотрел на меня. Девушка быстро ушла, и я понял, что должен оставить Марка.

— Лиззи всегда говорила, что ты хороший человек. Спасибо, Адриан, я был не прав насчет тебя.

— Она очень хороший друг, — сказал я, вспоминая, сколько раз она была рядом и слушала мои заунывные планы.

— И ты тоже, Кейм, отличный друг, — сказал Марк, и от этих слов внутри разлилось какое-то непонятное тепло. Я посмотрел на уставшего и бледного жандарма, а он неожиданно протянул руку для рукопожатия.

— Я пришлю письмо, когда мы будем на месте, — добавил он.

— Спасибо, — искренне ответил я, даже не зная, имел ли право просить об этом.

После прощания с Марком я был в весьма странном расположении духа. Пользуясь случаем, зашёл еще и к Пэггги. Старушка мирно спала и в себя не приходила.

Это тоже повлияло на настроение. Если чувства возвращались ко мне, то они решили начать с грусти и отчаяния, явно позабыв где-то приятные эмоции.

Вернулся домой я с ноющей головой и болью в ноге. Последнее время нога стала болеть чаще и интенсивнее. Меня посетило желание поспать еще пару часов. Но неожиданно я увидел карету прямо рядом со входом в мой дом.

Понимая, что нежданные гости не принесут ничего хорошего, тут же кинулся домой, опираясь на больную ногу.

Меня сильно беспокоило, что карета пуста, а значит, кто-то уже вошел в дом. Стоило ступить на порог, не узнал собственный холл.

Он был весь заставлен чемоданами. Это удивило меня. Здесь было столько чемоданов, словно мы приютили группу людей.

В голове заиграл только один вопрос: «Какого злого духа здесь творится? И где Элеонора?».

Но не успел я сделать и пары шагов, как в холл вышла девушка. Она захлопала огромными голубыми глазами, а после премило улыбнулась.

У нее было лицо как у светлого духа со старинных фресок. Белые густые локоны, маленький ротик и тонкие ручки. От улыбки на щеках появились ямочки. Что-то заставило меня застыть, рассматривая незнакомку. И дело было не в ее красоте, а совсем в другом.

7. 7

Элеонора

Я проснулась рано утром от скрежета колес и высокого голоса. Вскоре голос пропал, превратившись в надоедливый стук, который разносился по всему дому и достигал моих ушей.

Спать было невозможно. Еще не понимая, что именно случилось, я встала с кровати и, накинув первое попавшееся платье, спустилась вниз в поисках Адриана.

Но Кейма не было, а вот в дверь продолжили с силой стучать. Я и не думала трогать дверь, напротив, решила, что не имею права открывать гостям герцога. Все же я только названная невеста, а не настоящая госпожа этого дома. Но неожиданно знакомый голос недовольно закричал:

— Элеонора, открой дверь!

Видение! Это не что иное, как видение! Я с неверием застыла в холле, уставившись на то, как нервно дергается ручка. В дверь снова забарабанили.