— Откуда такие познания? — удивилась Ареана, искренне обрадованная подкинутой темой для разговора.

Камни раскалились докрасна не только давая тепло, но и слегка освещая место их стоянки. Вода в котелке начинала побулькивать.

— Мой отец служил звездочетом у вас во дворце, — потупила взор девушка, и тут же, словно не желая продолжать эту тему, встала и засуетилась возле каменки.

Залив в глиняные кружки кипятка, куда заранее насыпала сушеных трав и ягод, Парита принялась закидывать в котелок ингредиенты для похлёбки.

— Постой, — воззрилась на неё принцесса, даже не предполагавшая, что у их звездочета была семья. — Ты дочь маркиза Лавентор? Не знала, что у него есть жена.

— Моя мама умерла при родах, — грустно поведала девушка.

— Но я тебя никогда не видела, и что ты делала в монастыре? — не унималась Ареана, осознавая что за два месяца знакомства почти ничего не узнала о прошлом и семье подруги, хотя она и сама рассказывала лишь о совсем стародавних временах, стараясь не вспоминать о собственной глупости имевшей столь печальные для всей её семьи последствиях.

— Я жила в его башне при дворце, — спустя какое-то время всё же подала голос Парита. — Видела как ты гуляешь с подругами, но отец меня не выпускал. Он ждал когда пробудится моя магия. Чуда не произошло, и он отправил меня к тётушке.

— Тётушке? — не поняла Ареана.

— Матушка Алсея — старшая сестра моей мамы.

— И давно это произошло? — подозрительно прищурилась принцесса.

Оказалось ровно полтора года назад, как раз накануне того, как по Бенгольду впервые поползли слухи о Трилоне. Выходит, ещё тогда он предсказывал что-то связанное с переворотом, и дочь отправил в монастырь не за то, что та не оправдала его надежд, а в попытке спасти. Принцесса теперь была почти уверена, что место для её приюта организовал тоже маркиз Лавентор. А ещё стало понятно почему в спутницы при побеге отправили не кого-то из старших, более опытных монахинь, а именно Париту.

Перед сном Ареана слегка прогрела землю возле каменки, девушки уложили под низ куцее одеяльце, и завернувшись накидкой, в обнимку провалились в сон.

И снова, как в первую ночь проведенную в обители принцессу мучили кошмары. Ей являлись родители, настоятельница монастыря и послушницы, они что-то говорили, но звука не было, лишь трудно поддающиеся расшифровке мимика, жестикуляция и движение губ. Девушка невольно тянулась к ним, желая донести до них свою печаль и раскаяние, но руки ловили пустоту. Призраки. Это были всего лишь призраки прошлого.

Следующие несколько дней благоприятствовали путникам безветренной и даже довольно теплой для этого времени года погодой. Проблемой стало то, что их обувь явно не предназначалась для дальних путешествий, и теперь разваливалась едва ли не на глазах. Вскоре пришлось отрывать куски ткани от одеяла, и обматывать ими замёрзшие, исцарапанные колючей сухой травой, ноги. Продвижение замедлилось, но девушки упорно пробирались к неведомой им обеим цели на севере. Вернее, не так, Парита знала по внешнему описанию где примерно располагается, и как выглядит, то место куда они шли. Она в далёком детстве даже видела картину, где была запечатлена её мама на фоне небольшого крепостного замка на побережье — родового поместья по материнской линии, единственной наследницей которого теперь являлась.

— А как ты докажешь им, что ты это ты? — поинтересовалась принцесса.

— Все говорили, я как две капли воды похожа на маму, — вздохнула девушка. — И возможно это одна из причин того, что я оказалась в обители. Отец очень любил маму, а я… Я мало того что забрала её жизнь, ещё и постоянно ему напоминала… — не договорив, девушка тихо всхлипнула.