Лицо миссис Уоддингтон подернулось легкой завистью. Выражение его как бы намекало: да, не всем выпадает такое везение!

– Лично у меня, – поделилась она, – с самого начала возникло предчувствие, что венчание это ни за что не состоится.

– Как любопытно! – откликнулся преподобный Гедеон. – Я в предчувствия верю.

– Я тоже.

– Я считаю, они посылаются, чтобы остеречь нас. Помогают нам подготовить себя к бедствиям.

– В нашем случае слово «бедствие», по-моему, не совсем…

Неверной походкой Джордж уковылял прочь. Снова в душу ему вползло туманное предчувствие, уже навещавшее его сегодня. Настолько угнетена была его нервная система, что он отправился искать утешения в обществе Сигсби. В конце концов, подумал он, каковы бы ни были недостатки этого человека, но он хотя бы – друг. Философ, принимающий близко к сердцу будущее рода человеческого, возможно, тяжко вздохнул бы при одном взгляде на Сигсби, но Джорджу в холодном враждебном мире особо привередничать не приходилось.

Минуту спустя на него обрушилось неприятное открытие: чересчур оптимистично с его стороны было предполагать, будто он нравится будущему тестю. Взгляд, каким тот одарил Джорджа, когда он приблизился, любящим не назвал бы никто. Такой взгляд пожилой джентльмен, будь он шерифом в штате Аризона, мог бы бросить на конокрада.

– Чего ты влезаешь? – сварливо прошипел Сигсби. – Суешься куда не следует.

– Э? – растерялся Джордж.

– Надо ж выдумать! Взял да приказал дворецкому торчать здесь, караулить подарки!

– Господи, неужели вы не понимаете: если б я не распорядился, сюда могли бы пробраться и что-то украсть?

На лице Уоддингтона проступило выражение ковбоя, который, улегшись в постель, обнаруживает, что проказливый приятель засунул ему под простыню кактус. И Джордж уже намеревался, в полном упадке духа, отступить к столику с закусками угоститься картофельным салатом, когда от сгрудившейся у столика толпы отделился массивный, пестро разодетый толстяк, дожевывающий бутерброд с икрой. Джорджу смутно припомнилось, что он видел его среди гостей на том, первом званом обеде, в доме № 16. И память его не подвела – это был не кто иной, как Говядина.

– Привет, Уоддингтон! – окликнул Говядина.

– Р-р! – прорычал Сигсби. Тип этот совсем ему не нравился – мало того что тот когда-то отказался одолжить ему деньги, так еще и до такой низости опустился, что в подмогу себе процитировал Шекспира.

– Послушай-ка, Уоддингтон, – продолжил Говядина, – верно ли мне помнится, что ты вроде как-то заходил посоветоваться насчет одной кинокомпании? Подумывал деньги в нее вложить, так?

Мучительная тревога исказила лицо Уоддингтона. Он болезненно сглотнул.

– Нет, это был не я, – поспешно возразил он. – Не я! Не хотел я покупать никаких акций. Я думал только, если они хороши, может, жена заинтересовалась бы…

– Ну, это одно и то же.

– Нет!

– А не знаешь, купила твоя жена акции?

– Нет-нет, не купила! Позже я услыхал: компания эта никчемушняя – и даже говорить ей ничего не стал.

– Н-да, обидно… – протянул Говядина. – Очень и очень…

– Чего это?

– Да видишь ли, поразительнейшая штука случилась. Прямо настоящий роман. Компания эта, ты правильно заметил, и вправду барахло была. Ничего не умели сделать толком. Но вчера, когда рабочий начал копать землю под табличку «НА ПРОДАЖУ», представь себе, наткнулся на нефть!

Очертания нехуденького Говядины легким дымком задрожали перед глазами Уоддингтона.

– Нефть? – пробулькал он.

– Да, представь себе! Нефть! Да какой фонтанище-то! Похоже, крупнейший на юго-западе!

– Но… но… ты что же, хочешь сказать, акции чего-то стоят?