Но тут я замечаю, что дверь подъезда тихонько приоткрывается, и меня как током бьет.

В паху тут же становится до боли тесно. Хотя где-то на подкорке сидит мысль, что это может быть, кто угодно. Но я все равно бросаю сигарету и как мальчишка — девственник бегу в этот подъезд, в котором меня может ждать все, что угодно. Захожу внутрь, буквально протискиваюсь и почти задыхаюсь пряным запахом клубники. Яйца словно в кулаке сжали, я тяну руку, чтобы схватить чаровницу, но она отбегает к лестнице.

— Ксюша…

— Тихо ты. Пойдем, — кивает она и уходит, а я, как привязанный, за ней. Уже пофиг куда, главное поближе. Чуть скорость увеличиваю, на третьем этаже догоняю, и несмотря на сопротивление, к стене оттесняю, двумя пальцами за щеки обхватывая, затылком к стене прижимаю.

— Попалась, птичка.

— Да подожди, я показать тебе кое-что хотела.

— О, у меня тоже есть, что тебе показать, — захват в плен губ проходит успешно, а у меня внутри все ликует. От того, что мой язык наконец-то в мягком рту, а мои руки на маленьком теле. Она мелкая, конечно. Стоит представить, как в ней тесно, как по мозгам возбуждение бьет. Руки уже на заднице, а я бугром трусь о животик плоский.

— Данил, Данил, стой…

— Так стоит уже!

— Дурак, я тебя прошу остановиться.

— Не могу, ты такая сладкая, что крышу рвет.

— А Рите ты это тоже говорил?

Возбуждение спадает, хотя и несильно. Но Ксюше удается выскользнуть из моих рук и подняться на несколько ступенек.

— Решила мне отомстить и заранее мозг вынести?

— Я просто спросила. Пойдем, охладишься…

— В душ меня зовешь? Я не против. Думаю, мы с тобой быстро согреем воду.

Но я ошибся. Еще несколько пролетов, и вместо ее квартиры мы попадаем на чердак. Спотыкаясь и смеясь, мы идем мимо строительного хлама еще выше. Неуместно, но приходит мысль, что я давно так не развлекался, а Рита бы никогда не согласилась измазаться в пыли даже ради чего-то интересного.

Мы попадаем на крышу, с которой открывается вид на парк. Блин, завораживает. Еще больше тем, как птичка смотрится на фоне этой красоты… А еще хитро она поступила, тем что привела меня сюда. Трахаться тут откровенно негде. Все, как на ладони. Максимум поцеловаться, что и хочу сделать, обнимая ее со спины. Она маленькая, хрупкая. Такая разительная разница чертовски возбуждает. С одной стороны, хочется оберегать ее, а с другой — натянуть узкую пизденку на свой уже болящий от стояка член. Поразительный контраст.

— Что ты ломаешься, Ксюш, — глажу животик, тянусь ниже, между ног, где горячо и влажно. — Все равно ведь трахнемся.

— А потом мне общаться с твоей женой, да? Смотреть тебе в глаза и улыбаться, делая вид, что ничего не было?

— Это проблема?

— Да, Данил, это проблема, — толкает она меня бедрами, а мне больно. Но я все равно отхожу. — Посмотри, как красиво. Дух захватывает, да? Вот и у меня от тебя дух захватывает. Но тебе плевать, а мне потом с Ритой видеться, в глаза ей смотреть. Я так не умею, понимаешь? Так нельзя…

Нельзя, нельзя, нельзя. А смотрит так, словно уже можно. Причем в самых разных позициях.

— Если очень хочется, — хватаю ее затылок, не давая даже дернуться. – То можно. А нам ведь очень хочется!

— Тебе…

— Нам, Ксюш, нам, — жадно набрасываюсь на губы, целую, пью, терзаю. Сопротивление тает почти мгновенно, а член толкается в ширинку требуя к себе внимания. Я легко поднимаю птичку в воздух, вынуждая свои ноги оплести, и как идиот сажусь на холодные полы крыши. Сейчас остановиться — самоубийство, она начнет думать, и я не получу сладенького.

— Данил, мы на крыше…