Хотя Андрей Константинович явно иронизировал, желание беседовать с восьмыми о Пушкине и Салтыкове-Щедрине пропало и не появившись. Не всякая глина годна для лепки.

Плинтус Роман красил аккуратно, стараясь не расплескать ни капли краски и распределять ее по поверхности равномерно. Ритм постоянно сбивался. Трудовик, действовавший на порядок быстрее, беззлобно посмеивался над молодым специалистом. Когда они справились с плинтусом и переместились к участку стены у столовой, Роман вообразил, как зачарованные школьники спрашивают у него позволения поорудовать кистью и предлагают взамен яблоки, бутерброды, стиралки, тетрадки с футболистами и актерами. Вихрастый скандалист из пятого класса клянется написать сочинение на тему «Как я провел лето» на четыре страницы.

Вдруг объявившийся Марат Тулпарович, посмотрев на красящих учителей, удовлетворенно отметил:

– Процесс идет. Хорошо.

В труде и в изнурении, часто в бдении. Директор убедился, что все соответствует утвержденным в незапамятные времена правилам, и удалился в свои покои.

По окончании рабочего дня Роман вернул ключ на вахту и расписался в служебном журнале. 406. Его кабинет теперь 406.

Старушка-вахтер, оторвавшись от дачно-календарного еженедельника, поправила шаль на плечах и попрощалась в ответ.

Багаж мертвым грузом лежал в углу до вечера понедельника.

Поднадоевшую жареную колбасу на столе вытеснили соленые грузди, бородинский хлеб уступил место украинскому, в горячую ротацию добавился томатный соус. Венчал пир неизменный «Алтайский ветер», навевавший думы. Почему модно варить горький эль по технологии английских колонизаторов в Индии? Отказался бы пузатый Карлсон, мужчина в самом расцвете сил, от толкового пива? Наконец, как там К. в краю шаманов?

Захмелевший от трех бутылок Роман уговорил себя провести ревизию. Две пары ботинок и универсальные кроссовки на все случаи жизни. Куртка демисезонная. Брюки, джинсы зимние и джинсы летние, носки – восемь пар. Белье – слишком интимно, чтобы считать. Жилет и пять галстуков. На жилете щегольская цепочка like a sir. Четыре рубашки и девять носовых платков. Лучше бы наоборот. Мятые футболки – просто желтая, просто белая, с бейсболистом, с кенгуру. Последняя – новогодний подарок от нее.

Банные принадлежности – от Мойдодыра, вестимо.

Леденцы в пакетике. Пластиковый контейнер для пищи. Пятилетний старик-цифровик. Трехлетний плеер, тоже ветеран в своем роде. Часы с поцарапанным циферблатом и потрепанным ремешком. Записная книжка в черной обложке и набор разноцветных ручек. Синий маркер и пачка мела. Губная гармошка. Смутно помнилось, как Слава извлекал из нее пакостные звуки. Тогда чудилось, что скорее у него лопнут легкие или он захлебнется слюной, прежде чем научится сносно играть. Теперь тоску, которую питал в том числе и уход брата, разбавляло ничем не подкрепленное убеждение, будто Слава непременно подчинил бы своей воле губную гармошку, останься он в живых.

Две книги. Новый Завет и увесистая «Радуга тяготения» для гадания. «Ольмека Голд» и «Гленфиддих», обе бутылки на конец времен. Мечта лишенного дара поэта, осипшего и оглохшего, – смаковать односолодовый виски и наблюдать в прямом эфире за Армагеддоном. Лишиться всех опор и пить. Исступленный Христос будет гордиться деяниями своими, когда принесет, как и грозился, земле не мир, но разделение, когда пятеро в одном доме станут разделяться и сын будет против отца. То-то заварушка начнется.

Возвращаясь к насущному. Наличных – 35 734 рубля. Плата за квартиру – 141 тысяч. Еда. Мобильная связь и интернет. Зимой точно понадобится теплая куртка. Вдобавок расходы, для приличия нареченные непредвиденными. Лишь бы зубы не болели. Директор обещал зарплату около двадцати. Плюс премия, точно. В той же организации, где инструктировали Тихонова Романа Павловича, ему подыскали двух учеников. Репетиторство по скайпу. Одиннадцатиклассник из Москвы и девятиклассник из Барнаула. 4000 + 2400 ежемесячно. Что за верблюжья привычка сперва подсчитывать убытки, пинками загоняя себя в долговую яму, а затем припоминать о доходах? Чтобы уверить себя, будто ты не такой уж и вырожденец?