Неслыханная дерзость! Щеки запылали от обиды. Что дальше? Ужинать меня усадят на кухне? Вернулась домой, называется!
Я вошла в спальню, где под алым балдахином хвалилась пышными подушками кровать, и поежилась. Воздух пах затхлостью и холодом. Это из-за ветра, он ударяет в это крыло замка, неизбежно выбивая все тепло, хоть сутки напролет топи. Покои на правой стороне потому и хозяйские, там драконьи крылья работают естественной преградой сквознякам.
Ничего, я не привередлива. Годы, проведенные в обители, где вместо матрасов доски, одеяла пошиты из колючего простейшего полотна, а подушки набиты соломой, мигом отучают от мягких перин, жарко растопленных каминов и пристрастия к дорогим тканям.
— Где твои крылья, пташка? – скрипучий голос заставил меня вздрогнуть.
— Кто здесь? – Дженни уперла руки в талию. – А ну, выходь, а то все лорду доложу, розог выпишет тебе!
— Где твои рожки, козочка? – голос продолжил тянуть незамысловатую детскую песенку, не попадая толком ни в одну ноту.
Я обошла кровать и уставилась на чумазую девицу в лохмотьях, которая сидела на полу, притянув колени к груди. На голове с колтунами вместо волос красовался засохший венок из полевых цветов.
— Что не летаешь, пташка? Что не выходишь на луг, козочка? – пропела она.
— Ах вот это кто! – Служанка подошла к нам. – Грязнуля! Ты чего тут расселась? А ну-ка, проваливай! – Похлопала в ладоши. – Пошустрее!
Дженни подхватила ее под локоть и потащила к выходу.
— Берегись, Иви! – оглянувшись, заверещала девица. – Разменной монетой станешь, сгинешь ни за грош! Не верь никому!
— Проваливай уже! – Служанка выпинала ее в коридор и захлопнула дверь. – Простите, госпожа, слаба она на головушку. Это дочка одной из служанок. Мать сгорела у нее, вот и повредилась умом девка. Дитем ведь была еще, а та на глазах у нее свечкой полыхнула. Ну, давайте обустраиваться, что ли!
— В том пожаре, от которого стена дальней башни почернела? – уточнила я.
— В том самом, — служанка распахнула скрипучий шкаф и оглядела несколько платьев, которые там висели. – Вот, Дарина вам гардероб приготовила.
— А почему не закрасят до сих пор?
— Вы о чем?
— О черной стене башни.
— Пробовали, да как же закрасишь-то, коли пламя, говорят, магическое было? – Дженни понизила голос. – Сколько ни пытались, все одно пробивается чернота, хоть тресни!
Странно это как-то. Магическое пламя? Откуда оно в замке? Ничего не понимаю. Но сейчас не до того. Есть вопросы куда важнее. Помедлив, я задала главный:
— Ты знаешь, кто будет моим мужем?
— Лорд Сурнхэм, госпожа. Молодой который, конечно же, а не его отец, тот совсем развалина уже. Вот окочурится пень злобный, сын его станет главой рода. За ним все кланы драконьи пойдут. И будете вы почти что королевой!
— А какой он, мой жених?
— Ну, я его лишь раз видала, — Дженни наморщила лоб. – Годков десять назад. Он тогда подростком был. Прыщавый весь, но наглый не по возрасту – за …опу меня ущипнул, когда мимо проходила. Не дело говорю, да? – спохватилась она. – Простите, пжлст.
Зато правда, хоть и колючая, как еж в ладошках.
— Сейчас-то, поди, он уже вымахал в настоящего мужика. Что помню, так это светлые волосы да глаза голубые, маленькие такие. И нос большой очень. А сам росточка среднего.
Очаровательный молодой человек вырисовывается, как я посмотрю!
— Опять я что-то не то говорю! – Дженни нахмурилась. – Вы не думайте, госпожа, из гадких утят красавцы-лебеди получаются. Да и вы, такая красавица, мигом его приручите, будете вертеть им, как захотите, вот увидите!