За всеми этими размышлениями я, кажется, опять проваливаюсь в забытье. Выныриваю из приятного сна, в котором гуляю в парке и нежусь на солнышке, когда чувствую, что кто-то снова и снова тормошит за плечо.

– Хватит из себя труп изображать. Поднимайся.

Кое-как встаю, но заваливаюсь обратно на матрас: ноги совсем не слушаются.

Меня поднимают, схватив за локоть, встряхивают и, надев наручники, опять ведут куда-то по длинному коридору. Каждый шаг дается с огромным трудом.

– Все, красотуля. – Конвоир расстегивает наручники и подталкивает меня к открытой двери. – Сейчас за тобой придут. Жди.

Звучит похлеще, чем приговор. Со вчерашнего дня я не перестаю воспроизводить в голове картинки, как какой-нибудь пузатый генерал сначала масляным взглядом осматривает меня, а потом лапает волосатыми ручищами и заставляет делать то, чего я еще ни с кем и никогда не делала.

Захожу внутрь и вжимаюсь в ледяную стену, лихорадочно соображая, как поступить. И правда, будто кто-то «наверху» уже все за меня решил…

Дверь открывается спустя несколько долгих минут, за которые я успеваю накрутить себя до предела. На пороге появляется Дамианис, тот самый брюнет из бара, у которого с моей подачи со счета ушла крупная сумма денег.

Леон сканирует меня пристальным взглядом, а я в это время почти не дышу. Смотрю на него в ответ, едва стоя на ногах и силясь не рухнуть перед ним в обморок.

– Ну привет.

Дамианис проходит через комнату и приближается ко мне, обдавая запахом своего парфюма, похожим на глоток свежего воздуха.

Тяжело сглатываю и мечтаю в это мгновение только об одном – чтобы этот хмырь с наглой усмешкой в глазах не убил меня прямо здесь. Я ведь тогда не дала ему умереть. Может, и он не даст мне зачахнуть в тюрьме?

– Неплохая инвестиция. – Дан рассматривает фотки девчонки, пока мы сидим в машине возле полицейского участка и курим. – Одобряю.

– Твой проеб вообще-то. И он мне очень дорого обходится.

– Каюсь, – тут же соглашается Богдан, чем гасит мое внезапно поднявшееся раздражение. – Но давай будем честны, рыба гниет с головы. Когда ты держал всех в тонусе и спрашивал с нас, как с себя, то и дела шли в гору. Надеюсь, тот вечер и потерянные суммы станут для тебя отрезвляющим пинком и ты вернешься в строй. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит в последнее время?

Злость поднимается по новой, но я ее глушу. Не стоит сейчас будить в себе зверя. И так в бешенстве, что какая-то девчонка спутала карты и из-за нее откладывается ответка Маршаллу. Да и Дан отчасти прав. Бардак начался с меня. С других спрашивать нет смысла.

– Маршалл, кстати, тоже девушкой заинтересовался. А еще он ждет своих денег. Которых у нас нет. И быстро такие суммы не наскрести. Вероятно, у тебя не самые приятные впечатления о России останутся, да? – посмеивается Богдан, но мне не до веселья.

– Давай по порядку. Пока ты был за главного, какая-то тварь выждала момент, наняла хакера и с его помощью взломала мой компьютер, вошла в базу, отправила наши денежки за границу, и мы оказались в дураках. Если все верно, то где твоя хваленая тройная защита данных и почему эту девку нашел Ганин, а не ты?

– Я бы ее и не смог найти. Хорошо сработала, чисто. То есть сработали. Кто-то позвонил и сдал ее. Наверное, союзник. Громову в последний момент с рейса сняли. Может, специально и подставили, а сама она вовсе и не такая башковитая. Я уже после звонка человечка из ведомства увидел брешь в системе, мозгов у хакеров хватило тоже это заметить и обойти защиту. Разозлился тогда, как и ты, ведь охренеть сколько заплатил за это развлечение и был на сто процентов уверен, что у нас все под контролем.