Я кончаю тяжело и с громкими матами, выбешенный собственными дерьмовыми фантазиями.

Это должно закончиться, как только я ее поимею.

Это просто неудовлетворенность от ее пафосного и фальшивого: «я не продаюсь!»

Конечно, блядь, ты не продаешься, ну так и я не собираюсь покупать.

[1] СБ – служба безопасности

8. Глава восьмая: Кира

Глава восьмая: Кира

Я прихожу в себя уже в номере. Прохладно, легко и ненавязчиво тянет прохладу кондиционер, на лбу – влажное полотенце. Моргаю, пытаясь привыкнуть к тусклому освещению и миру в полутенях, который постепенно обретает контуры и линии, превращается в нашу с Димой комнату в номере отеля.

Не сразу, но все-таки пытаюсь приподняться хотя бы на локтях. Что было перед тем, как я потеряла сознание? Габриэль? Его перекошенной злой иронией лицо всплывает в орнаментах полупрозрачных штор, которые треплет ветер, и поэтому улыбка то и дело кривляется, будто этот ненормальный даже здесь, сейчас, пытается сказать мне, какое я ничтожество.

Я знаю, что ничтожество, но за свои грехи буду отвечать перед Богом, а никак не перед Сатаной.

— Эй, привет, спящая красавица…

Голос Димы буравит мою дурную фантазию, и призрачная улыбка Габриэля исчезает со штор.

— Прости, от меня одни неприятности, - говорю то, что должна сказать в этой ситуации любая воспитанная девочка. На самом деле мы оба знаем, что это просто формальная отписка, слова, за которые я прячу свое неудобное присутствие в его жизни.

Есть две вещи, которые, несмотря на противоположность, могут до абсурдного хорошо уживаться друг с другом. Первая – не всегда люди, которых мы любим, нам удобны. И вторая: любимый и удобный – это не синонимы. Поэтому как бы Дима ко мне не относился, я доставляю ему кучу проблем.

И раз уж так вышло, что прошлое не стало ждать, когда я откопаю его скелет в темном шкафу, то самое время добровольно вручить будущему мужу свое грязное белье. И надеяться, что он меня простит.

— Он просто полный урод, маленькая. – Дима гладит меня по волосам, и я обхватываю его руками. – Эта проститутка… Черт, Габриэль делает это назло мне.

Погоди, что? Назло тебе?

— Дима, я думаю, что….

Он не дает мне закончить. Отстраняется, убедившись, что мне не нужна его помощь, чтобы сесть, и встает, разделяя нас парой метров тропической ночи и блоком лунного света. Дима жует нижнюю губу и все мои попытки открыть рот пресекает тяжелым взглядом. Понятия не имею, с какими внутренними демонами он сражается, но выглядит так, будто собирается взять чемпионский кубок.

— У меня была женщина, которую я любил, - наконец начинает он свое признание. – Очень сильно любил. Она была милой, обаятельной, умной и загадочной.

— Прямо гремучая смесь, - почему-то неуместно язвлю я. И тут же извиняюсь, взглядом предлагая ему продолжить.

— Мы были вместе примерно полгода, и я был так увлечен, что не замечал странностей, которые появились в моей жизни одновременно с ней. Но, ты знаешь, на меня работает целый штат профессиональных загонщиков, поэтому все, что проскальзывало мимо моих влюбленных слепых глаз, не проплывало мимо них. Позже я узнал, что эта женщина не была «случайной встречей», и что ее под меня просто подложили, потому что она была зависимой от дозы наркоманкой и за «порошок» сливала всю личную информацию. Конечно же, я сразу от нее избавился. Но от чувств избавиться так же быстро не удалось.

— Давно это случилось? – машинально переспрашиваю я, вдруг понимая, что несмотря на наши теплые отношения, Дима впервые так разоткровенничался. И следом приходит мысль, что он в принципе ничем со мной не делится, и, если разобраться, я знаю о нем почти то же самое, что знает и вся страна из газет, телевидения и политических ток-шоу.