– Вот и хорошо. А сейчас плакать переставай. И дочку покорми. Она у тебя тихонькая такая.

– Да… ты права.

Марина встала и пошла умываться. А я же вдруг поняла одну очень важную вещь. Плевать, кто отец и где он (а если еще и ведет себя как Маринин муж, то вообще его нужно послать навсегда), главное, что у нас есть дети. Даже если кто-то и не подозревал о них еще утром.

В целом же, лежать в роддоме мне даже понравилось, хоть я и скучала по бабушкиной стряпне. С Мариной мы подружились, дети нас только радовали. Мы постоянно болтали обо всем понемножку. Марине стало легче, теперь она уже не рыдала ночами в подушку.

А когда пришло время выписки, я даже не подозревала, какой сюрприз меня будет ждать, когда я в сопровождении медсестры, которая несла Рому, спущусь на первый этаж в специальный зал…

Совесть меня грызла.

После долгих размышлений я все же пришел к выводу, что Беляшкина с учетом сроков могла таки родить либо от меня, либо от святого духа. Второе было куда как менее вероятно. Следовательно, оставался только я.

И, даже к собственному удивлению, я вскоре обнаружил, что полностью находиться в стороне не могу. И так как мое очередное посещение вызвало бы, должно быть, у Беляшкиной подозрения (вполне справедливые, надо сказать), я решил справляться о ней и ребенке по телефону. И делал это до тех пор, пока мне не сказали, что Оксана выписывается.

Тут совесть загрызла меня окончательно. Мне, конечно, не доводилось еще участвовать в подобном мероприятии, но ведь как это обычно бывает? Выходит довольная мамочка с дитем, ее встречают родственники и все радостно орут. А что, если Беляшкину даже встретить некому?

По сути, я ведь о ней ничего не знал. Кроме того, что известно о сотруднике любому работодателю – не замужем, детей нет. Точнее, не было. До того момента, как меня понесло и как результат принесло к ней за утешением.

Благо еще, что такие случаи со мной – редкость. Обычно я предпочитал проверенных любовниц, потому что девицами, доступными на одну ночь, как правило, брезговал. И за тот год, что встречался с Аллой, ни разу не ходил налево. Она меня полностью устраивала – модельного вида блондинка, с которой не стыдно появиться в обществе. Для моего положения это был весьма немаловажный аспект. Да и в постели она была хороша.

Я хмыкнул. За последние дни я вспомнил об Алле, кажется, впервые. До такой степени мои мысли оказались поглощены внезапным отцовством и… чувством вины. От того, что так и не сказал Беляшкиной, что я в деле ее нежданной беременности – первый подозреваемый.

И, так как в глубине души понимал, что ребенок, скорее всего, мой, не поехать на выписку просто не мог. Там меня и настиг нежданчик.

Стоя с букетом цветов и нелепыми голубыми шарами в руках в специальном зале, я чувствовал себя крайне неловко. Примерно как слон, на которого натянули балетную пачку и сказали, что он теперь – балерина. То есть – чужеродно, непривычно и не на своем месте.

Рядом со мной мялась весьма приятного вида старушка. И пахло от нее тоже весьма… приятно. Я бы даже сказал – аппетитно. Кинув взгляд искоса, я нашел источник этого аромата – в руках бабулька держала… Боже, это что, каравай?

Заметив мой интерес к своей персоне, старушка улыбнулась и спросила:

– Вы тоже на выписку? А к кому?

– К Беляшкиной, – ответил я рассеянно.

И понял, что дал маху.

– К какой такой Беляшкиной? – с подозрением прищурилась бабулька.

Я сильно подозревал, что вряд ли сегодня выписывался с такой фамилией кто-то еще. Стало быть, угодил аккурат на Оксанину родственницу.