Со звоном поставила наполовину опустевший стакан на каменную столешницу кухонного гарнитура. Оттянула промокшую рубашку пальцами. Бр-р.

– В вашем доме нет никаких гарантий безопасности! Обычной адекватной безопасности! Ни для Маргариты, ни для меня. И это ненормально! Так жить невозможно.

Аксай взял стакан и медленно допил воду.

– Ритке здесь вполне нормально. Пока что. А через полгода я отправлю ее в Англию, учиться. В хороший закрытый пансион для девочек.

– Как?!

Эта новость меня оглушила.

Маргоша уедет?

А…

А я?

Как я без нее?

– Вот так, – он пожал плечами. – Я и сам в курсе, что в этом доме ей не совсем в тему жить. Здесь нет детей, ей станет скучно. А там учеба. Воспитание и все такое.

– Хорошо, – я постаралась взять себя в руки. Плакать я буду потом, одна, в своей новой комнате. – Вы, конечно же, правы. Там образование лучше. Но пока она здесь, и я тоже, будьте добры – избавьте нас обеих от посягательств своих друзей. Иначе… Иначе я заявлю в полицию о домогательствах!

Аксай запрокинул голову и заржал.

Довольно, со вкусом, громко и откровенно.

Что смешного? Меня накрыло злостью. Я что, анекдот ему рассказала? Я нормально попросила ко мне не приставать, по-моему!

– Ты забавная, – он покачал головой, все еще смеясь. – Не понимаю, чего ты психуешь. Ты вполне сексуальная, красивая телочка. На тебя у кого угодно встанет. Чо ты злишься-то?

Эээ…

Это сейчас был комплимент или оскорбление?

Я растерялась.

Мне никогда не говорили таких вещей. Мальчишки в интернате с их глупыми подкатами не в счет.

Что-то негромко загудело.

Я невольно прислушалась, оглянулась вокруг. Похоже на вибрацию телефона.

– Алло, – Аксай уже прижимал к уху свой смартфон. – Чьи? А Дэн уже проскочил? Понял. Фонари по периметру и собак выпускайте.

От его голоса у меня мурашки разбежались по телу испуганным стадом.

Все фонари? В загородном доме, где нет соседей вокруг?

Скорее всего, такая иллюминация в ночи не к добру.

– Бери воду, – Аксай неуловимо изменился. Снова стал тем жестким мужчиной, каким я его увидела впервые днем, – и шагай в комнату к Ри. Если услышишь выстрелы, буди ее и сидите очень-очень тихо. Вниз не спускаться, пока я не позволю. Шагай!

Я взлетела по лестнице как птица.

Даже про воду забыла. Да и не нужна была она мне больше. Головная боль удивительным образом прошла, когда Аксай перепугал меня до смерти.

В очередной раз.

Маргошка все так же сладко спала, обняв рукой плюшевого зайца.

Я закрыла дверь детской и оперлась на нее спиной.

Черт! Черт! Черт!

Страшно.

Тут даже замка нет, который можно запереть. Как тут спрячешься? Женька, ты совсем идиотка? От чего тебя этот замок может спасти? От пули? Ага, как же.

Да любой мужчина, такой как у Аксая комплекции, выбьет эту дверь с первого же пинка.

Я метнулась к окну.

Штору отодвигать не стала, извернулась ужом, кое-как посмотрела одним глазом вниз.

Во дворе было тихо. Горели фонари. Увидев какого-то человека, шедшего по двору, я тут же присела. Не нужно, чтобы меня видели. Аксай велел сидеть тихо.

Я выскреблась из-под шторы почти ползком.

Нет. Это же издевательство. Куда я попала вообще? Зачем мне это все?

Взгляд упал на сопящую Маргошку.

Вот зачем.

Я же не могу ее бросить тут одну. Хоть кто-то из прошлой спокойной жизни, к кому она привыкла, должен быть рядом. Слишком она еще мала, чтобы выносить такие стрессы. Мне-то тяжело это все дается.

Я подошла к девочке, поправила сползающее на пол одеяло.

Спи, моя крошка, спи. Я тебя не брошу. Все вытерплю, только чтоб тебе было хорошо.

Я закусила губу.

Наверное, именно это чувство называется материнским инстинктом. Странно, что оно проявилось у меня к совершенно чужому ребенку. Но ведь я с ней уже так долго…