Лишь когда мы оказались под сводами академии, Лия заговорила.

– Мэтр Делвин, я же ничего не сделала!

Я остановился и повернулся к ней, ловя дерзкий взгляд голубых глаз. На секунду сердце сдавило, но нет, у Сьерры глаза были ледяного, безжизненного оттенка, а у этой девчонки они были похожи на неспокойное море под солнечными лучами.

– А что ты собиралась сделать?

Она пожала плечами.

– То, что сказал мэтр Уитфорт – продемонстрировать свои способности.

– А ты забыла, что произошло, когда ты пыталась проделать подобное со мной? – Я приподнял бровь и невольно улыбнулся при виде того, как она смешно наморщила нос. Сьерра никогда не позволяла себе внешних проявлений чувств. Ведь это могло вызвать лишние морщинки или выставить ее не в том свете. А эту будто совершенно не заботило то, как она смотрится. Зато все эмоции сразу читались на лице. И делали ее невероятно живой.

– Я думала, что в этот раз все будет по-другому. – Пробурчала она и дальше поднималась за мной уже без разговоров.

В кабинете я пропустил ее перед собой и закрыл дверь. Щелчок замка прозвучал просто оглушительно. Лия вздрогнула, но осталась стоять у двери. Я же прошел к своему столу и оперся на него, глядя на адептку.

– Давай.

– Что? – Она сделала шажок назад, вжимаясь спиной в дверь.

– Делай то, что собиралась сделать внизу. Покажи все, на что ты способна.

Сказать, что я нервничала – не сказать ничего. Я мечтала о том, чтобы сейчас произошло все что угодно – от нападения неведомых темных до огромного метеорита, который врежется в академию. Лишь бы это избавило меня от тяжелого взгляда красноволосого мужчины передо мной. И речи не могло быть о том, чтобы сейчас выдать хоть каплю магии.

– Ну же, Лия, я жду.

Обращение по имени царапнуло слух. Разве он не должен обращаться ко мне по фамилии? Я закрыла глаза, пытаясь оградиться от взгляда ректора и собственных ненужных мыслей. Вытянула вперед обе руки и потянулась к внутреннему источнику силы. По крайней мере, попыталась сделать то, что мэтр Киган описывал на теоретических занятиях. В груди толкнулась боль, но теперь я ей даже обрадовалась: значит, сейчас все получится. Через опущенные веки посмотрела на свои руки и напряглась, пытаясь представить в пространстве между ладоней вращающийся шар воздуха.

Сперва медленно, воздух стал уплотняться и набирать обороты в моих руках, я округлила ладони, помогая ему сформироваться в ровный шар, будто лепила большой снежок. Обводила его контуры, сглаживая их и контролируя вращение. Кажется, у меня и правда начало получаться.

– Всё, на что ты способна!

Он так громко сказал это “всё”, что я вздрогнула. А вслед за мной дрогнул и шар воздуха. Ровная поверхность вспухла, ощетинилась иглами и взорвалась, впиваясь мне в ладони. От боли из глаз брызнули слезы, я вскрикнула, с ужасом глядя, как руки становятся красными от крови. Ректор громко выругался, одним прыжком перемахнул через стол и оказался возле меня. Рванул подол собственной рубашки, отрывая от нее длинный лоскут, и стал бинтовать мне руки, что-то шепча себе под нос. Сперва я думала, что это заклинание, но потом расслышала слова:

– Прости, малышка, сейчас все исправлю.

Краска тут же залила мне лицо. Он что, назвал меня малышкой? Я сглотнула и уставилась на ректора. А он, кажется, тоже не сразу понял, что сказал. Смотрел на меня с какой-то растерянностью и сожалением. Потом поджал губы, взгляд стал отстраненным.

– Потерпи, сейчас будет немного горячо.

Он зажал одну мою руку между своих ладоней и на этот раз четко произнес формулу заклинания. Из пальцев ректора растеклись голубоватые всполохи, окутывая мою руку, проникая под импровизированные бинты. Кожу обожгло, но тут же стало легче. Со второй рукой он проделал то же самое. Потом отпустил меня и тут же отвернулся.