Через пять минут мне всё стало понятно. Мистер Крепкоплеч, торговец из Западных гор, должен заключить на днях крупную сделку, а по традициям их народа, до этого момента он обязан каждый полдень исполнять ритуальную мелодию на гномьем барабане.

– Вы его не слушайте, он переносной, и звука от него мало. Просто кое у кого слишком большие уши, – ввернул свои пять копеек рыжебородый.

А мистер Монтаэль обладает необыкновенно чутким слухом даже для эльфов. И, цитирую: “нестерпимый рёв измученных душ из подземного царства мешет дневной литературной медитации.”

– Для меня это важно! – закончили они с небольшим рассинхроном.

Я крепко задумалась. Если в нашем привычном мире всё регулировалось Жилищным кодексом, здесь всё было для меня в новинку. А решение надо было принимать быстро.

– Что ж, могу сказать лишь одно, – задумалась я, осматривая просторную общую гостиную. Всё те же винные оттенки, мягкие диванчики вдоль стен, а возле них журнальные столики со стопками газет. Треть свободной стены занимал большой камин, в котором сейчас едва тлели угольки, а посередине лежала огромная серая шкура неизвестного мне животного.

“А что я сказать-то могу? – хмыкнула невесело, старательно работая мозгами. – Я ж не слышала, какие звуки издаёт этот ритуальный барабан. Вдруг там ни одни беруши не помогут?”

Точно! Я же не слышала!

– Мистер Монтаэль, – от радости я безошибочно выговорила его фамилию, – что вы рассказывали про литературную медитацию?

– Мне нужны полчаса тишины ежедневно, где я могу прочитать отрывок священного текста, – ледяным тоном ответил эльф, снисходительно поглядывая на Крепкоплеча.

– А я обязан проводить ритуал привлечения богатства! – не отступал гном, сжимая крепкие кулаки.

– Можете использовать хозяйскую комнату, она нежилая, – предложила я, торопливо пояснив, чтобы он не подумал чего неприличного, – там тихо и спокойно, ни единого лишнего звука. Как в гробу!

Всё равно я не собираюсь там ночевать, по крайней мере, пока не сделаю ремонт. Слишком темно и неуютно.

– Мне не нравится, – недовольно поджал губы эльф, и я уже приготовилась расписаться в собственной неудаче, как он добавил, – но если это единственный выход, так и быть, я снизойду до вашего предложения.

“Ишь ты,” – мысленно фыркнула я, задетая снобизмом Монтаэля, а вслух вежливо ответила, – следуйте за мной.

Однако едва мы подошли к лестнице, до наших ушей донёсся громкий хлопок двери, звон колокольчика и уже знакомый низкий голос с соблазнительной хрипотцой:

– Мисс Вэлор, уделите мне минуту вашего драгоценного времени.

Обернувшись, я увидела на входе мистера Ривэра с подозрительно торжествующим видом.

Дознаватель обманчиво лениво облокотился плечом о дверной косяк, а чувственные губы едва сдерживали нахальную ухмылку.

– Одну минуту, мистер Монтаэль, – я извинилась перед эльфом и поспешила выпроводить Кайдена.

Если он вдруг ляпнет при посторонних, что я причастна какой-то краже, то лишусь всех гостей! А я тут, похоже, надолго, и мне надо будет на что-то жить!

– Вам здесь мёдом намазано? – сердито прошипела, желая поскорее выпроводить незваного гостя.

– Отчасти, – серые глаза вспыхнули, а в руках, словно из ниоткуда появился конверт с какой-то странной многоугольной печатью. – Откройте.

Не знаю, как так получилось, но пальцы сами собой потянули за краешек, словно ими управляла неведомая сила, и с хрустящим звуком оторвали тонкую полоску.

Серебристая радужка Кайдена искрилась и пульсировала, будто жила собственной жизнью, гипнотизируя и подчиняя. А когда наваждение схлынуло, я прочитала верхние строчки и гневно выпалила: