Юлиан предпочел тактично отмолчаться. А жаль. Отпечаток кулака был бы ему к лицу.

– Господи боже, Радий! – воскликнула Таша. – Ты бы и на перекличке у святого Петра припоминал это, да? Боже.

Не найдя должной злости для ответа, Радий продолжил таращиться на чудо природы. Исполинское полое сверло, невидимое глазу, но доступное воображению, всё так же стремилось куда-то в глубины океана, пока солнце опаляло доступную взору гладь, сотворяя иллюзию бескрайнего поля, засеянного светом. Хочешь – коси, а хочешь – плавай… если жизнь не дорога.

Радий понял, что вслушивается в далекий водоворот – внимает его беззвучным словам. «Здесь всё вертится, Радий, – шептала загадочная воронка, устраиваясь глубже в его сердце. – Здесь вертятся мысли, поступки и даже такие идиоты, как ты. Я – порождение гнилой мысли, и прямо сейчас ты раскручиваешь меня всё быстрее».

– Вообще-то, водоворот не самое классическое природное явление, – подал голос Юлиан. Он пригладил волосы и тряхнул головой. – Завораживающее – да. Но отнюдь не классическое. Кто-нибудь пробовал сегодняшний омлет? Готов поспорить, где-то нашлись настоящие яйца.

– Ради бога, Юлиан, заткнись, – простонала Таша.

Гидрограф смутился и скрыл глаза за дымчатыми очками. Его бинокль по-прежнему обживался в руках Таши.

На площадке, располагавшейся сразу над вертолетной, находилось еще несколько человек. Горынин, он же первый пилот, готовил мобильную платформу для взлета «Мишки» – многофункционального исследовательского дрона. Остальные либо курили, либо с задумчивым видом опирались на поручни, иногда совмещая оба эти занятия. Все глазели на светопреставление, стягивавшее плоть Тихого океана.

– Так что же это, Радий? – Таша с тревогой посмотрела на мужа. – Разве бывают водовороты таких размеров?

– Это вероятно в той же степени, что и шестиметровый богомол, ожидающий за дверью полуночи, прежде чем войти. Я к тому, что правом на существование обладает буквально всё, что сходит с конвейера человеческого воображения. Разумеется, не всё из этого должно находиться в нашем мире.

– Да, наверное, ты прав.

– Как и во многом другом, верно?

– Радий, прошу, не начинай. Давай хоть на секунду забудем… об этом.

Об этом… Радий попытался собраться с мыслями, однако на задворках сознания по-прежнему властвовала газированная океаническая вода – горькая и отравляющая, как сцена, свидетелем которой он случайно стал. Радий сделал над собой усилие, припоминая всё, что ему было известно.

Аномалию обнаружил борт PR-537 «Филиппинских авиалиний», совершавший рейс к Северным Марианским островам. Это случилось третьего августа, шесть дней назад. Пилоты решили, будто наблюдают обширное мусорное пятно, но эта версия не протянула и минуты. Пятно отличалось насыщенным красно-коричневым цветом, а его границы были четкими и непрерывными. Плавающей свалкой это могло быть лишь в том случае, если бы человечество внезапно воспылало любовью к пластиковым стаканчикам и вилкам терракотового цвета, а потом так же неожиданно раздружилось с ними.

Вскоре пилоты нащупали единственный разумный вывод: впереди простирается галоклин – так называемое расслоение воды, вызванное разницей в солености, плотности и температуре между двумя водными массивами. Однако еще никто не лицезрел галоклин, который бы имел правильную сферическую форму около трех километров в поперечнике.

Если уж на то пошло, галоклин в форме круга вообще никто не видел.

Подвязав отвисшие челюсти, пилоты наконец-то сообщили диспетчеру о находке. По их словам, центр галоклина выглядел неправильным и точно бы вогнутым, словно в океане покоилась огромная собирающая линза. Поскольку маршрут борта PR-537 заканчивался в аэропорту Сайпан, одном из двух аэропортов Северных Марианских островов, удалось собрать лишь крохи информации.