– Пресвятые угодники! – воскликнула Таша. Распрощавшись с ремнем безопасности, она поднялась и вцепилась в поручень у открытой двери.

Указывая на дно, совсем в другую сторону, Джек прошептал:

– Там «Михаил».

По какой-то причине американец избегал говорить «Мишка», но сейчас никому и в голову не пришло обсмеять его. Дрон и впрямь обнаружился неподалеку. Он лежал, наполовину погрузившись в ил, точно сумасшедшая корона, сбитая с головы не менее сумасшедшего владельца.

– Его надо забрать, – быстро сказал Радий, не сводя взгляда с «Мишки».

Глаза Джека расширились от удивления.

– Пресвятые угодники, как?

– Пётр, подсобишь с перевязью?

Всплеснув всё еще липкими руками, пилот выволок из-под сиденья страховочно-спасательную перевязь. Сунулся с ней к Радию и показал, как надо встать. Таша тоже взялась помогать оплести мужа ремнями.

– Ты сошел с ума, Радий, – прошипела она. – Никогда тебе этого не прощу. Даже на твоих похоронах.

Прежде чем Радий успел огрызнуться, в наушниках прорезался голос Шемякина. Усилителя, установленного на вертолете, вполне хватало для связи с Калесником.

– Радий, ты уверен, что хочешь этого? Я бы запретил тебе, но это не в моих силах.

– Вот и помалкивай, Стас, пока я сам не передумал. Мы с тобой два бога, и этот пантеон мой. Могу лишь гарантировать, что не стану рисковать жизнью пилотов.

Джек и Хельмут неверяще посмотрели на океанолога. Даже бледный Арвид сподобился на вялое движение глазами.

– Господи, и вами я тоже рисковать не собираюсь. – Радию хотелось взвыть. – Мы готовы?

Горынин подал ему поясной передатчик, к которому переподключил наушники океанолога.

– Только если ты сам готов, Радий.

– О да, еще как.

В руки Радия ткнулся промышленный противогаз.

– Тут могут быть ядовитые испарения, – сказал Юлиан. – Ну, сам знаешь.

– Тогда бы мы уже давно задохнулись, Ульяша. Или это какая-то форма извинения? Противогазная?

Остальные демонстративно отвернулись, найдя нечто интересное где угодно, но только не на лице Радия. «Господи, да они все знают, – сверкнуло у него в голове. – Они все знают, что чертов гидрограф трахает мою жену! Ичи-ичи-ичи!»

– Если ты не заметил, Радий, воздух поступает сверху, – упрямо продолжил Юлиан. – Вдобавок лопасти вертолета создают воздушную подушку. Но внизу всё равно может сыскаться источник зловония.

– А он и сыскался. Ну, сам знаешь.

Взяв у растерянного Юлиана фонарь, но не противогаз, Радий подошел к краю. Таша обняла его и сделала это с какой-то учительской строгостью. Словно передавала через касания невысказанный запрет курить в школьном туалете.

– Прекрати. Я даже без сигарет.

– Не знаю, что ты такое говоришь, Радий, но мы вернемся и всё спокойно обсудим. Да?

– И не надейся.

Он отстранился и, схватившись за поручень, посмотрел вниз. Дно Тихого океана, напоминавшее обезвоженный и больной старческий рот, казалось лучшим местом, чтобы забыться.

Ремни врезались Радию чуть ниже ягодиц, и он подумал, что не мешало бы похудеть. Через секунду заработала лебедка, понемногу стравливая трос. Радий поднял глаза и увидел, что на него смотрят так, словно он опускается не на дно, а в глубокую, отсыревшую могилу. Он отвернулся. Только поминальных рож напоследок не хватало.

«А ведь это и впрямь может быть твоим последним приключением», – прошептал противный внутренний голос, и Радий едва не поддался искушению опять посмотреть вверх.

– Еще? Или всё? – спросил Горынин, когда до условной тверди осталось не больше метра.

– Давай помаленьку, Петь. До тех пор, пока ногами не упрусь. Попробуем, что тут за почва.