Брат молча подходит к креслу, кладет ладонь на мое плечо и задумчиво смотрит в окно. Ему тоже сложно. Я же знаю, что он прикипел к ней. И вижу, что он страдает. 

Первые две ночи после того, как ее перевели в палату из интенсивной терапии я просто сидел там, рядом, никого к ней не подпуская кроме врачей. Мне хотелось орать ей в лицо, чтоб очнулась. Я готов был умолять на коленях о чуде. Но все без толку.

- Дина? – поднимаю лицо к брату.

- Спит. Очаровательная малышка. Ничего ей не надо, лишь бы было сухо и покормили. Я не видел таких спокойных детей. В кого непонятно…

- В дядю Эдика, - я впервые за все эти дни позволил себе слабое подобие ухмылки.

В критической ситуации поддержка Эда была бесценной. Наплевать, чем он руководствуется, оказывая ее. Он организовал оборудование, доставку, мед работников, нянь для моей дочери, пока я был совершенно растоптан в больнице.

В дверь постучали и заглянула Лиля. Мой личный ангел. Она видела, что я слабо вменяем, и лишний раз не трогала меня, но постоянно была рядом. Со мной, с моей дочерью, помогая малышке адаптироваться в мире, пока с ней рядом нет её мамы.

- У меня появилась идея.

Мы с Эдом оба посмотрели на неё.

- Возможно, мы все не туда смотрим. И ключ все это время был перед глазами. Возможно, Лера заблудилась и ей нужен толчок назад в реальность. В реальность к ее маленькой девочке.

- К чему ты ведешь? – уточнил Эдуард, я же молча сжал кулаки и сцепил зубы.

- Я знаю, что врач сказал этого не делать, но возможно если Лера услышит плач Динки, она отреагирует и захочет вернуться к нам?

- Это жизнь, а не бабская мелодрама, - взрываюсь, понимая, что зря, но агрессия и злость плещутся во мне, не находя безопасных выходов. И я не могу выплеснуть их с сексом, как привык. Лиля этого не заслуживает, а изменять ей я не хочу. 

- Но хуже ведь не станет, Коль? – смотрит на меня упрямо своими голубыми глазками.

- Ты не можешь знать этого. А я не могу рисковать, ни одной из них.

Поднимаюсь на ноги и выхожу из кабинета, оставляя их. Ноги сами несут туда, куда меня носит все эти дни в моменты отчаянья. К ней.

Толкаю дверь, застываю на пороге, не решая двигаться дальше.

- Николай Андреевич? – из ванной выходит один из медбратьев, которого наняли для круглосуточного ухода за Лерой.

- Можешь пойти перекусить, я с ней побуду.

Кивает, бросает взгляд на свою пациентку, оборудование, убеждаясь, что все в порядке, и лишь тогда выходит. Нужно дать надбавку за ответственность, люблю людей, которые умеют выполнять свою работу качественно и добросовестно.

Тишина в комнате убивает. Делаю несколько шагов ближе к кровати, глядя на нее. Маленькую, бледную. Мои глаза вдруг расширились от дикой мысли. Мысли о том, что это я сделал это с ней. Если бы она не залетела, этого бы с ней не произошло. И свою часть сделки, рождение живой и невероятной маленькой девочки, она выполнила на ура. Теперь я должен как минимум выполнить свою. И вернуть своей маленькой девочке её маму.

Кладу ладонь на ее прохладную узкую ладонь. Слишком много чувств и эмоций одновременно штурмуют мою грудь. Грусть и злость в числе первых.

- Ты же воин, Лера. Хватит косплеить спящую красавицу, вернись. Просто вернись, пожалуйста. Пожалуйста…

Глаза обожгло. Не ожидал. Не плакал с детства, да и в детстве не часто. Не помню. Отец учил, что мальчики не плачут. Ублюдская установка, которая по сей день аукается во взрывах и куче внутреннего говна, неспособности нормально выражать и проживать свои эмоции и чувства. Я четыре дня злился на нее, чтобы только теперь прийти к одной простой мысли – мне не хватает её. Она нужна мне. Я не представляю, как справляться с этой ситуацией без неё.