Коллекция чучел, похоже, была единственной, что не спрятали за стекло. Олень, принаряженный в свадебное платье, стоял на задних ногах за кукольным домиком Викторианской эпохи. В крошечных комнатах застыли в классических фехтовальных позициях бурундуки с маленькими шпагами в лапах.

Элль шарахнулась от белки, сидевшей верхом на оседланной гремучей змее.

– Это никуда не годится!

Прист ткнул пальцем в странные чучела:

– Некоторым людям время девать некуда.

Алара наконец договорила и подошла к нам, по пути чуть не наткнувшись на двух белых мышей с рогами как у единорога и бобра в золоченой короне.

– Опять болтала с сестричкой? – поинтересовался Джаред.

– Когда мои разговоры станут твоим делом, я тебе обо всем доложу, – огрызнулась Алара.

– И где гигантская пробка? – Элль не слишком тактично сменила тему разговора.

– Здесь! – крикнул Лукас из соседней комнаты.

Бутылочный колпачок ограждали четыре каната.

Элль разочарованно вздохнула:

– Я думала, он больше.

Лукас постучал по красному металлу:

– Да он размером со здоровенное колесо от грузовика! А ты чего ожидала?

Элль порылась в сумочке и достала пластиковую фотокамеру.

Алара собралась было что-то сказать, но Элль взмахнула в воздухе фотоаппаратом:

– Он одноразовый. Не желаю снова слышать это ваше: «Телефоном можно пользоваться только для звонков маме!» – Она протянула мне камеру и встала перед бутылочным колпачком. – Сфотографируй меня. И я хочу такой же стикер с надписью: «Я видела самый большой в мире колпачок от бутылки».

Я поспешила сделать снимок, пока не разразилась третья мировая война.

Прист уставился на стеклянную витрину у стены.

– Можешь заодно сфотографироваться и со шнурками Джона Хэнкока, если желаешь.

Кто-то приклеил к стеклу ламинированную табличку:

Согласно этикеткам, в витринах хранились личные вещи участников Войны за независимость: мушкеты и штыки, потрепанные флаги, треснувшие тарелки, Библия и деревянная нога. Изюминками экспозиции были шнурки Джона Хэнкока, монетка в полпенни, предположительно принадлежавшая Джозефу Уоррену, и страница из Библии Пола Ревира.

Прист показал на бесценные экспонаты:

– Эти парни были членами организации «Сыны свободы» и франкмасонами. Подпись Джона Хэнкока стояла на разных документах вроде бухгалтерских книг задолго до того, как он первым подписал Декларацию независимости. А мой дед говорил, что Пол Ревир был также и членом общества иллюминатов.

При слове «иллюминаты» Алара оглянулась:

– Это шутка, да?

Прист пожал плечами:

– Насколько мне известно, исследования моего деда всегда отличались тщательностью.

– Стоп, притормозите! – воскликнула Элль. – Никто не хочет объяснить простенькой школьнице разницу между франкмасонами и иллюминатами?

Алара ее не услышала, а Прист заговорил:

– В тысяча семьсот семьдесят шестом году иллюминаты появились…

Элль вскинула руку:

– Мне бы вкратце.

– Дед всегда говорил, что дьявол кроется в деталях. И истина тоже. – Прист застенчиво улыбнулся. – Ладно, я постараюсь. Франкмасоны и иллюминаты – это тайные общества, существующие несколько веков, но у них разные задачи. Иллюминаты хотели свергнуть существующие правительства и церкви и установить новый мировой порядок.

– Значит, иллюминаты были плохими парнями? – уточнила Элль.

– Определенно, – кивнул Лукас. – И задачей Легиона Черной Голубки было остановить их.

– А франкмасоны? Они хорошие или плохие?

Лукас усмехнулся:

– В Средние века возникла организация вольных каменщиков, которые желали сохранить свои профессиональные тайны и передавать дальше свое искусство. Так что франкмасоны – хорошие ребята.