Но вот штраф…

Эйну приносит банку и дожидается, когда сборщик раскроет свою сумку.

Их противостояние снаружи кажется неравным, но когда присматриваешься, то понимаешь, что противники стоят друг друга и я охотно верю, что когда Эйну была моложе, она могла с легкостью заткнуть за пояс хоть с десяток таких сборщиков.

Эйну вслух считает монеты. Вокруг скапливается все больше и больше народа, несмотря на то, что я слышу, что на другой стороне улицы уже начался отбор лакомств для консула.

Мы привлекаем слишком много внимания. И это точно не нравится тем, до кого должна дойти очередь в конкурсе.

— Ну что, старуха, налог оплатила, — немного морщась, выплевывает сборщик налогов и кивает в нашу с Лейтом, которого уже выпустили из своих рук стражники, сторону. — Плати им теперь.

Эйну достает из банки по десять йели и протягивает нам. Там, на самом дне, остается две красноватые монетки. Я закусываю губу и забираю свою зарплату, уже предвкушая, как обрадуется сборщик. И помощи я уже не жду. Черт.

— Не особо ты ценишь своих работников, однако, — усмехается сборщик, жадно скалясь и предвкушая победу.

За его спиной стражники уже тоже, похоже, предвкушают, судя по тем липким взглядам, которые они на меня бросают. Мерзавцы.

— Расплатилась — вали отсюда! — огрызается Эйну, хотя я вижу, что она тоже понимает, что еще не все кончено.

— Ну нет, старуха, — качает головой сборщик. — Показывай на нее разрешение. Или штраф плати.

Наступает молчание. Народ буквально впивается взглядом в нас, ожидая, чем же законится все это представление. Хочется очень неприлично выругаться, потому что сил больше нет, выхода я не вижу, а то, что мне предстоит, радужным уж точно не назовешь.

— Что-то мне кажется, тут самый интересный претендент конкурса, да? — слышу я знакомый голос, а толпа расступается, пропуская к нам того, кого тут я точно не ожидаю увидеть.

26. Глава 25

Поднимаю голову, и рот сам раскрывается от удивления. Нет. Так не бывает. Ну не должно по идее же. Или я должна честно расписаться в том, что я идиотка.

Передо мной стоит “свинопас”, которого я встретила накануне. Только сейчас одетый в белую шелковую рубашку и строгий камзол, расшитый золотом, без задорного вихра, упавшего на лоб, но все с той же идеальной улыбкой.

— Судя по скоплению народа тут должно быть что-то действительно умопомрачительное, — произносит он и окидывает взглядом всех действующих лиц: Эйну, меня, прячущегося Лейта, а потом и сборщика налогов со стражниками.

Следом за “свинопасом” подтягиваются чопорно вышагивающие мужчины один забавнее другого. Первый — высокий, худой, с острой бородкой и вытянутой остроконечной шляпой, из-под которой топорщатся седые кудряшки. Второй, наоборот, низкий, пухлый, похожий чем-то на арбуз, особенно в его костюме в вертикальную полосочку. А третий… Третий самый интересный экземпляр: на тоненьких ножках, обтянутых штанами, с кругленьким животиком и большими усами. При таких говорят “беременный таракан”.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. В общем-то, наверное, нервным смехом, потому что если я правильно понимаю, то “свинопас” — никакой не свинопас. Он консул! И я вчера… продала ведро испорченного хлеба консулу за баснословные деньги.

Черт.

— Ваша милость, — тонюсеньким голоском зовет Роя “таракашек”, — но мы еще не закончили с предыдущим претендентом… Да и следующая в нашем особом списке госпожа… Эн Сайки.

— Так и есть ваша милость, — соседка с подносом, на котором выложен открытый пирог с вишней, искусно украшенный кружевной картиной из теста. — Попробуйте.