Передо мной лежат все данные: её адрес, номер телефона, место работы. Но всё это не имеет значения. Яся замужем, и у неё растёт дочь. Имею ли я право вмешиваться в её жизнь снова? Нет. Такого права у меня нет.

Робкий стук в дверь моего кабинета вырывает из невесёлых мыслей.

– Войдите, – разрешаю, убирая в стол информацию, собранную Яном.

– Алан Даниилович, – в кабинет входит Надежда, наша домработница, – Руслан Аланович закрылся в комнате и не спускается на ужин.

11. Глава 11

Ясмина

За окном хозяйничает тёмная ночь, перебирая непослушным ветерком свежую листву на кронах деревьев, словно шепчет, загадывая свои самые тайные желания.

Настя безмятежно спит, обняв любимого плюшевого тигра. Мне же сон не идёт. Никак. В голове вертится столько мыслей, похожих на запутанные нити, с которыми порезвился котёнок. И я не знаю, с какой начать, чтобы распутать все эти клубки. Стоит потянуть за одну ниточку, как она лишь сильнее затягивает все остальные.

Моя размеренная, спокойная, семейная жизнь разбилась за один день, словно сгорела в случайном пожаре, который спалил всё до самого основания и оставил после себя лишь обугленные головёшки и чёрный пепел, кружившийся в воздухе, из-за которого ничего не видно. Ни неба, ни ничего вокруг.

Чувствую себя слепым щенком, родившимся от беспородной вязки, которого вынесли на улицу и просто оставили в коробке. Без защиты, без тепла, без чьей-либо помощи.

Хочется обнять себя, свернуться клубочком, закрыть глаза и спрятаться от чудовищной реальности, чтобы не смотреть в пугающее своей неизвестностью завтра.

Мой мир уже разбивался. Мне понадобилось время, чтобы собрать себя из разлетевшихся осколков и снова встать на ноги. Только тогда я могла себе позволить пожалеть себя и корить за допущенную ошибку. А сейчас у меня нет времени жаловаться на судьбу и искать виноватых. Кто-то перевернул песочные часы жизни, и секунды-песчинки, не сбавляя скорости, летят вниз, показывая, как мало их остаётся в запасе.

Перевожу взгляд на спящую дочь. В комнате темно, и я вижу только силуэт, но то, что она здесь, рядом со мной, уже успокаивает.

Крик ночной птицы разрывает тишину, и Настя испуганно вздрагивает.

– Тише, тише, – шепчу еле слышно, обнимаю её, прижимая к себе. Вдыхаю неповторимый запах мягких волос и берегу детский сон. Целую макушку, едва касаясь губами, и обещаю себе, что смогу найти выход. Я должна найти выход.

Выходные я решаю провести с дочерью, заехать к своим родителям и родителям Олега, а уже в понедельник сначала поеду к нему на работу и попробую выбить хоть какую-нибудь денежную помощь, и только потом буду думать о кредитах. Уверенная, что всё не так безнадёжно, немного успокаиваюсь от этой мысли.

Однако стоит только опустить веки, как перед глазами возникает образ Алана, напоминая о другой, так до конца незажившей ране. Наша любовь была яркой как вспышки фейерверка, и такой же короткой. Цветные брызги огоньков осветили мою жизнь и погасли, оставив в кромешной темноте.

Я думала, что нельзя любить того, кто тебя обманул. Только сердце никак не хотело слушать никакие доводы, продолжало скорбеть и ныть. Тогда я наивно думала, что смогу забыть его, если выйду замуж. Олег долго и настойчиво добивался моего внимания, и, посчитав, что он будет неплохим мужем, я приняла его предложение.

После рождения дочери я совсем не вспоминала про Алана, пока сегодня он не возник из ниоткуда. Холодный, неприступный, чужой.

Сердце предательски сжимается, стоит мне только подумать о Мир-Алиеве. Вспоминаю его ледяной строгий взгляд, не выражающий ни одной эмоции, словно неживой, и такой пугающий, что хочется отшатнуться. И если бы я не знала Алана раньше, то подумала, что это совсем другой человек, а не тот, которого я когда-то без памяти любила.