Но если нет…

Челюсти аж саднит. Кулаки ноют. Все внутри рокочет. Дикий выброс агрессии нереально контролировать. Ничем не сдержать.

Бить. Крушить. На куски рвать.

Так и подбрасывает.

Как с этим справиться? Как побороть? Совладать?

А хуй знает.

Коротит меня. Мощно. Жестко.

Планка падает. И пока не получается ни черта заглушить. Или даже просто ослабить.

Она моя. Вся моя! Никто не имеет права не то что трахать. Трогать, блять! Тупо смотреть в ее сторону. Дышать, сука.

Пробирает сильно.

Может это все игра Стаса? Принудил ее? Подстроил все так, будто выбора уже не осталось.

Ну да. Очень смахивает на принуждение. Ее сияющее улыбающееся лицо. Мне она так не улыбалась. Не млела.

Наоборот. Когда я был рядом, напрягалась. Бледнела. Всем своим видом показывала, что ей наш брак поперек горла.

Здесь другая картина. Абсолютно. Не могу реальные факты отрицать.

На жертву рядом с этим уебком моя Юля точно не похожа. Никак. Но хорошо ей должно быть только рядом со мной.

Ладно. Мы этот вопрос еще разберем. Проработаем. При встрече. Ждать осталось совсем недолго.

— Ренат? — зовет Осман.

Смотрю на него.

— Ты меня слышал? — бросает он мрачно. — Даже не думай связываться с этим типом. Он опасен.

— Я свое забираю, — чеканю. — Свою жену.

— Ренат, я тебе людей дам. Но Штаты — чужая территория. Сам знаешь. И ты там не хозяин, а гость. Там совсем другие правила.

Молчу.

— Вся власть у семьи Гравано. И Чезаре — самый опасный из них всех. Никто против него не пойдет. Ни другие кланы, ни полиция. Нет таких психов, которые рискнут в борьбу ввязаться.

Ярость немного отступает.

Мозг врубается. Пусть и не сразу.

Знаю Османа давно. Матерый. Долгое время дорога обратно на Родину была ему закрыта. В Америке с нуля поднимался. Свой авторитет кулаками зарабатывал.

Понимаю, что он никогда бы не стал так говорить о ком-то без весомой причины.

Если даже Осман считает этого блядского Гравано отбитым уебком, то он и правда опасен.

Только для меня это не аргумент.

Для меня ничто не аргумент.

— Мне похер, Осман, — отрезаю. — Я за свое порву.

— Как и он, — замечает ровно. — И твое жену он теперь считает своей. Настроен серьезно.

— Значит, объясню ему, — выдаю сквозь зубы. — Лично объясню. Что к чему. И почему, блять, нельзя трогать чужое.

— Ну если она сама решит с тобой уехать, то может он ее, конечно, и отпустит. Хотя сомневаюсь, — говорит.

Решит. Другого выбора у нее нет. Только со мной быть. Без вариантов, блять. А этого Гравано я живьем закопаю. Не важно, кто он. Сколько у него власти. Мне нихуя не важно. Он на мое пасть оскалил. Приговорен.

— Не торопись ехать, Ренат, — продолжает Осман. — Здесь нужна серьезная подготовка. Что если она откажется? Ты не знаешь, что у нее в голове. Оцени все риски. Только потом действуй.

— Не важно, что у нее в голове, — выдаю глухо. — Поебать. Поедет со мной. Никуда она не денется.

— Силой возьмешь? — криво усмехается.

— Не тебе мне морали читать, Осман. Что-то я не помню, чтобы ты выжидал, согласия добивался. Сам как свою взял?

Зубы скалит.

— Ты не сравнивай, — замечает. — У меня совсем другой расклад был.

Там такая история, что пиздец. Не верилось, что Османа какая-нибудь девчонка сможет пронять. Но нашлась та, которая зацепила.

На каждого из нас найдется по ходу.

— Разберусь, Осман, — говорю. — Я в чужие дела не лезу. Потому в своих мне никакие советы не нужны.

— Ну смотри сам, — бросает. — Как бы не влез в такое дерьмо, из которого тебя никто не вытянет. Чую, без крови не будет.

— Согласен. Гравано конец. Потому что правда за мной.

И сила тоже.