Вот же дура, неужели решила, что после этого я с ней еще и разговаривать буду? Я, конечно, злился, что меня так опрокинули, но одновременно был рад: не придется искать повод для того, чтобы расстаться.

– Зачем нам говорить, Юль? – спросил я. – Наслаждайся своим новым другом. Только не слишком ему доверяй: Серый любит спорить на девочек. Да, Серый? – улыбнулся я бывшему другу.

– Пошел ты, – огрызнулся он и бросил испуганный взгляд на оторопевшую Юлю.

– Надеюсь, привычка спорить на то, уложишь ли ты кого-нибудь в кровать, исчезла, приятель. Я ведь тогда ее выбил, да? Вместе со всей дурью.

Я хотел похлопать его по плечу, но Серый дернулся, автоматически поставив блок, будто бы я хотел ударить его. Почему-то остальным это показалось смешным. Послышался сдавленный смех – у дверей уже столпился народ. Все-таки люди любят бесплатный цирк. Мне же не хотелось в очередной раз быть клоуном.

– Не бойся, Серый. Я сегодня добрый. Не трону.

Снова раздались смешки. А я все-таки хлопнул его по плечу и, засунув руки в карманы, пошел к двери.

– Кстати, твоя девка все видела, – вдруг кинул мне в спину Серый.

– Какая девка? – обернулся я.

– Дашенька, – отозвался Серый. Кажется, он был не совсем трезв, а потому вел себя смелее, чем обычно. – Ты знаешь, что, когда вы приехали, она уже была на набережной – сидела на лавке за кустами. Или ты не знаешь, Матвеев?

Упоминание о Сергеевой не на шутку разозлило. Я подошел к Серому.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросил я. Ярость душила, и дыхание стало тяжелым.

– Не надо, Сережа, – дернула его за рукав рубашки Юля, испуганно глядя на меня.

– Не переживай, Юль, – приобнял ее Серый, и я почему-то подумал, что Юля действительно ему нравится. Ему всегда нравились мои подружки. – Я сейчас все расскажу нашему другу. Пусть знает.

Он торжествующе на меня взглянул.

– Утром Дашенька искала тебя, потому что ты ее кинул. Пришла на набережную. Так ждала тебя, бедняжка, так ждала. А когда ты приехал, увидела тебя с другой. Ей было так больно, так тяжело. Она сидела и плакала. Но ничего, Данька, не парься. Я ее утешил. Был ее жилеточкой. А потом я ее…

Договорить он не успел – я все-таки ударил его и пригвоздил к стене, одной рукой удерживая, а другой замахиваясь.

– Что ты сказал? – прорычал я, чувствуя, что еще немного – и сорвусь.

Серый пьяно засмеялся, глядя мне в глаза. Он торжествовал, решив, что уделал меня.

– Думаешь, утром Юлька просто так решила повернуть и поехать встречать рассвет именно на ту набережную? Нет, Матвеев, это я ей позвонил и позвал. Случайно встретил Дашеньку и не мог удержаться. Подумал – будет весело, если она увидит тебя с другой. И это реально было весело, Матвеев! А еще и это видео…

– Какое видео? – спросил я глухо.

– Бедная Дашенька так расстроилась после всего этого. Но я ее утешил, чувак. Мне понравилось ее утешать, – прошептал он – так, чтобы его слышал только я.

Моим минусом было то, что я с легкостью велся на провокации, – тренер не раз говорил мне об этом. И говорил, что я должен уметь держать себя в руках и оставаться хладнокровным. В восемнадцать лет я этого не умел.

– Не надо, мальчики! – истошно закричала Юля.

Я плохо слышал ее. Уши словно ватой заложило, глаза застила алая пелена, мышцы плеч свело от напряжения. Тестостерон зашкаливал. И под гул толпы я ударил Серого снова – врезал по челюсти, дал под дых, заставив его на несколько секунд согнуться пополам. Он попытался ответить мне, но у него ничего не получилось – еще бы! Это была моя вторая драка на чужой кухне. И снова из-за Сергеевой. Серый не сдавался – атаковал во второй раз. Я легко увернулся, и он врезался в мойку. Говорить у Серого всегда получалось лучше, чем драться. Конченый урод.