Наверное, общение с Зоей внесло коррективы в мое поведение, потому как я не могу лишний раз не напомнить Ремцову о нашем уговоре относительно Вики.

— Рем, я тебя еще раз прошу...

— Да я помню, помню. Стариков и детей не обижать. Да не переживай, бро, ничего не будет этой Вике, — добавляет он, заметив мой хмурый взгляд. — Ты лучше мне скажи, уже придумал, как будешь вымаливать прощение у Зои?

— Вымаливать? Ну... Я думал действовать по-классике.

— По-классике? Напомни, это как? — ухмыляется Лев. — Я просто немного отошел от таких дел.

— Да ты и не особо в них участвовал. — Возвращаю ухмылку.

— Короче, Склифосовский?

— Запру Зою в свободную комнату и не выпущу, пока не простит.

— О, Яр, — Рем начинает издевательски аплодировать и хохотать, — зашибись, план просто оху...

— Левушка? Ты дома? — не успевает договорить, за дверью раздается голос его мамы, а следом появляется и она сама.

Как всегда одетая с иголочки в тяжелый люкс и в бодром расположении духа. Мне кажется, редко когда можно застать Лелю Раисовну в плохом настроении. Как и Леонида Палыча, отца Ремцова. Второго еще редко застанешь дома, но, когда у тебя свой бизнес, по-другому не бывает. Это я и своему папе знаю.

— Дома, ма. Ты что-то рано.

— Здравствуйте, Леля Раисовна! — здороваюсь с тетей Лелей, за что она награждает меня самой любезной улыбкой на свете и треплет по макушке.

Лев кривится, за что тут же выхватывает звонкий поцелуй в щеку. Ухмыляюсь другу. Есть у тети Лёли такая привычка, все еще считает нас с сыном детьми. Это и мило, и забавно. Для Льва так вообще, нонсенс, от которого нужно срочно избавляться.

— Ну ты прикинь, Яр, приведу домой девчонку, с родителями знакомиться, а мама меня в таком свете выставит…

— О, не переживай, это не скоро случится. Если вообще случится.

— Да, ты прав, знакомство с предками — это уже, когда жениться надумаю. А мне такой радости пока не нужно, я еще не нагулялся, — парировал тогда друг.

В принципе, сейчас его мнение не изменилось. Как насчет женитьбы и отношений, так и насчет излишнего проявления любви матери.

— Привет, мой дорогой. Да, я рано, — возвращается тетя Леля к вопросу Льва. — Покупатель отказался брать дом. Заявил ни с того ни с сего, что там еще месяц придется выгребать хлам и учинять погром. Думаю, он просто хотел сбить цену.

Мы с Ремом многозначительно переглядываемся. Да после нашего визита ни один человек в здравом уме не купит эту старую развалюху. Алиса со Львом перевернули все верх дном. Это называется, вызвались помочь тете Лёле.

— Не расстраивайся, мам, — как всегда оптимистично отзывается Лев. У него иногда через край оптимизма, прямо удивительно, на сколько хватает этого неиссякаемого источника. — Если не купят, оставим себе.

— И что мы с ним будем делать? — смеется Лёля Раисовна, которая ни за что на свете не откажется от привычных ей условий жизни даже на один день.

Вот уж кому халупа у черта на куличиках нафиг не сдалась.

— Устроим базу отдыха, например.

— Фантазер ты мой. Кто туда приедет? — тут же переключается на другую тему. — Сейчас на стол накрою, вы голодные?

— Вообще-то, мы уже убегаем. Перекусим где-нибудь, — Лев поглядывает на свои наручные часы. — Ты лучше папу дождись.

— Папу... — Замечаю, как Леля Раисовна немного напрягается, когда Рем говорит об отце. Может быть, поругались? Просто, сколько я помню, тетя Леля всегда при упоминании мужа расцветала, а сейчас, как будто наоборот, взгрустнула. — Да, да, конечно, дождусь. Бегите.

— Слушай, у родителей все в порядке? — спешу поинтересоваться у Льва, едва мы выходим на улицу.