3. 3

– Нужно провести тщательное обследование: ЭЭГ, ТУС, Доплер сосудов шеи и рентген. Также необходимы консультации: нейрохирурга, психиатра, иммунолога, генетика и других специалистов, – говорит невролог, когда я спрашиваю о состоянии моей дочери: – Нужно понять причину, почему девочка не говорит, и лишь тогда мы сможем назначить лечение.

– Да, конечно. Назначайте нам всё, что считаете нужным. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь нашей доченьке.

Улыбнувшись, врач приспускает очки на переносицу. Смотрит на меня обнадёживающим взглядом, как мне кажется.

– Знаете, волшебной таблетки не существует. Но благодаря родителям, их веры и титаническим усилиям, можно сделать почти что невозможное. Только не опускайте руки, Юлия. Вы с мужем большие молодцы, что решили удочерить девочку с проблемами. Не каждый решиться на подобный шаг. Это нужно быть сильным духом…

Я почти ничего не слушаю, что говорит невролог, которого мне порекомендовал семейный врач Батуриных. Знаю, Тагир уже успел всем рассказать, что мы удочерили Анечку. Конечно же, он сделал это специально, чтоб не навредить репутации семьи. Но мне от этого не легче. Я вынуждена играть роль благодетельницы, в то время как я совсем никудышная мать.

Сухо поблагодарив невролога, я выхожу из кабинета. И встречаюсь взглядом с Ритой. Хвала богу, моя лучшая подруга поддерживает меня, несмотря на то, как Тагир бесцеремонно выставил её из квартиры, которую я снимала в Италии.

– Ну что, Юль? – спрашивает Рита, искренне переживая.

В ответ я натянуто улыбаюсь. И вздыхаю громко. Ритка всё понимает без слов. Обнимает меня по-дружески, на ухо шепчет, что всё будет хорошо.

– Анечка, а пойдём погуляем? – перевожу взгляд на дочь, которая всё это время, пока я общалась с неврологом в кабинете, сидела с Ритой в коридоре частной клиники.

Аня кивает. И берёт меня за руку. Крепко сжимает мои пальцы и моё сердце совершает двойное сальто, не иначе. Этот жест красноречивее любых слов. Девочка пошла со мной на контакт, впустила меня в свой маленький мир, хотя с того момента, как Тагир привёз её домой, прошло всего пять дней.

***

Втроём мы заваливаемся в кинозал. Занимаем самые лучшие кресла. И поудобнее устроившись в кресле, надеваем 3Д очки. Едим попкорн, пьём "колу" и смотрим диснеевский мультик.

Смеёмся в унисон, когда на большом экране показывают действительно смешной момент. Анечка первой опустошает ведёрко с попкорном, и я предлагаю ей свою порцию. А сама, почувствовав как "кола" проситься наружу, спешу к выходу.

Запираюсь в кабинке дамской комнаты. И слышу недовольный голос девочки:

"Прикинь, да? Вот и я говорю, что не могу уже терпеть эту мымру. Она достала меня!"

Выйдя из кабинки, скашиваю взгляд в сторону девочки, которая кому-то жалуется по телефону. Но увидев меня, в спешке прощается со своим собеседником и становится возле соседнего умывальника, чтоб помыть руки.

Девочке лет десять на вид. Но выглядит она совсем не как Анечка. Дерзкий взгляд выдаёт в ней бунтарку. И я невольно вспоминаю себя. Когда мне было десять лет, то я тоже не была ангелом с крылышками. На меня часто жаловались учителя в школе, а дома я могла поругаться с родителями. И эта девочка, которая сейчас стоит по правую руку от меня, очень напоминает мне Сабирову Юлю, отчего я невольно улыбаюсь.

Высушив руки с помощью полотенцесушителя, девочка первой выходит из уборной. Я следую за ней через несколько секунд. Но только стоит мне выйти в просторный коридор, как я встречаю жену Егора. Столбенею. От шока не могу пошевелиться. Делать вид, что мы незнакомы – глупо. Бежать назад в уборную – ещё более глупый поступок, потому что меня явно заметили и сейчас буравят взглядом дыры на моём лице.