Меня ни на минуту не оставляет без внимания охрана Батурина. Даже когда я захожу внутрь торгового центра, то иду под прицелом глаз двух мужчин. Они ни на шаг от меня не отстают, и это раздражает.

В магазине детской одежды я покупаю красивые платья и туфельки для десятилетней девочки. Не забываю про нижнее бельё и спортивный костюм. Возможно, я зря зациклилась на гардеробе и это всё не подойдёт, ну и пусть. Я хочу встретить свою малышку с подарками, чтоб она почувствовала себя желанной. Знаю, ничто не сможет искупить моей вины перед дочерью. И каким бы ни было красивым платье, оно не сможет компенсировать ни одного дня, что малышка прожила без меня. Но иначе я не могу. Я должна сделать хоть что-то, чтобы дочка пошла со мной на контакт. Потому что больше всего на свете я боюсь её презрения. Боюсь, что она возненавидит меня, ведь имеет на это полное право. Я и сама не знаю, как бы себя чувствовала, будь на месте дочери. Боже мой, я же ничего о ней не знаю. Даже не знаю, как её зовут.

Домой возвращаюсь спустя три часа. Багажник в машине забитый пакетами из магазинов детской одежды и игрушек. Ещё я купила самые лучшие в магазине техники ноутбук и планшет для своей малышки.

С трудом дожидаюсь вечера. Расположившись в гостиной, стою напротив окна. Взгляда не отвожу от ворот. И когда они в один момент открываются, а во двор въезжают две иномарки, моё сердце ухает вниз. Меня трясёт всю. Нервы натянуты до предела.

Я подхватываю с кресла большую коробку с красивой куклой и спешу в коридор. Затаив дыхание, жду когда откроется дверь. Время тянется со скоростью черепахи. И когда в доме наконец-то открывается входная дверь, мои глаза наполняются слезами.

Тагир входит первым. А за ним, застенчиво опустив голову, идёт маленькая девочка. Худенькая очень. И такая маленькая…

Я будто к полу прирастаю, не имея сил пошевелиться. Разглядываю черты лица темноволосой девочки. Сглатываю противный ком, который подкатил к горлу.

Малышка задирает голову, и через мгновение мы встречаемся взглядами. В её больших карих глазах нет и намёка на ненависть. Только испуг. Она напоминает бездомного дикого котёнка, которого я однажды принесла домой, когда была ребёнком. Тогда котёнок тоже испугался незнакомой обстановки, забился под диван и просидел там почти целый день.

Вдохнув полной грудью, я решаюсь подойти к малышке. Но не выдержав эмоционального потрясения, становлюсь перед девочкой на колени. Хочу протянуть к ней руки, чтоб обнять крепко-крепко. Но малышка испуганно отступает и прижимается к стене.

– Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, – говорю ласковым голосом, но доченька всё равно поглядывает на меня с опаской: – Как тебя зовут, малышка? Меня зовут Юля, а какое имя у тебя?

Девочка не отвечает, отчего моё сердце сжимается в груди до боли.

– Юль, вставай, а, – Тагир помогает мне подняться и будто кожей ощущаю, как Батурин сдерживается. – Идём, поднимемся в спальню, поговорим.

– Погоди, – вырываю руку из пальцев Тагира, когда муж пытается увести меня наверх. – Я хочу познакомиться с малышкой. Хочу, чтоб она сказала, как её зовут.

Тагир шумно вздыхает и холодным тоном заявляет:

– Она ничего тебе не скажет. Можешь не пытаться. И ползать перед ней на коленях не обязательно.

– Почему не скажет? – удивлённо хлопаю ресницами, пропустив мимо ушей фразу "ползать на коленях".

– Потому что она немая, – поясняет Тагир, а когда я веду бровью, мол, что значит "немая", Батурин цедит через зубы: – Она не умеет разговаривать. Совсем не говорит, понятно?