-  Я просто хочу покоя, Тимур! - срываюсь на эмоции, чувствуя не только гнев, обиду, но и жгучий стыд за то, что проявила перед ним слабость, показав свои слезы. - Ты думаешь, это так легко – прийти в чужой дом, к человеку, которого практически не знаешь и которого должна считать своим мужем? Тебе больно? Ты ненавидишь меня? Так ты хотя бы отыгрался! За эти два дня ты прокатил меня на всех видах эмоциональных горок! А в чем моя вина? Что я сделала? Почему, если вы с Мирой не смогли разобраться в своих отношениях, страдать должна я? Я покинула своих родителей, а скоро покину и родину, но разве ты хоть раз подумал, что, возможно, мне сейчас даже труднее, чем тебе? Ты вернешься к своей обычной жизни, с той лишь разницей, что теперь придется делить дом с женой, а как же я? Я никогда не хотела переезжать отсюда! Я не хотела выходить замуж за человека, которого не люблю! Что мне-то делать!? Как справиться с этим, даже если ты -  большой, сильный мужчина, не можешь забыть и смириться?

 Срываюсь в ванную, потому что рыдания подступают к горлу, а я не собираюсь дать ему это увидеть. Заперев дверь и включив воду в раковине, сползаю на пол, давая свободу горю, но даже тут он не хочет оставить меня в покое. И пяти минут не проходит, как я слышу грохочущий стук в дверь и равнодушный голос мужа.

 - Выходи, у нас нежданные гости.

 К черту этих гостей! Не хочу никого видеть, хочу домой. К маме. В ее теплые, понимающие руки. За что Бог так наказывает меня? Почему я должна переживать все это?

11. Глава 11

 Казалось бы, то, что Тимур перестал обращать на меня внимание, должно радовать, но напряжение, витающее между нами, только еще больше нервирует. Отвезя мои вещи на почту, он вернулся домой и попросил поесть. Вежливо попросил. Однако, все равно как-то холодно. Я и сама не понимаю, почему меня это так напрягает, но как-то неприятно.

 Накрыв на стол, ухожу в спальню и снова включаю телевизор. Потом понимаю, что раз мы идем завтра к родителям, а вечером вылет, собраться я не успею. Нужно сделать это сейчас.

 Достав два чемодана средних размеров, укладываю в них вещи на лето и осень, но поняв, что тогда не поместятся сумки и обувь, осеннюю одежду решаю оставить. Как сказал Тимур, в Москве тоже есть магазины.

 Он не возвращается до того, как я лягу спать, так что в следующий раз я вижу его только утром, спящим рядом. На этот раз его рука накрывает мое предплечье, так что я аккуратно убираю ее и сползаю с кровати, начиная собираться. Приняв душ и накрасившись в ванной, решаю разбудить его, чтобы мы не опоздали, но Тимур уже и сам встал.

 Когда я выхожу из ванной, он сидит на кровати и копается в своем телефоне, а потом, не удосужившись даже посмотреть на меня, уходит в освободившуюся ванную. Быстро надев выбранное накануне платье из шифона, сине-зеленого цвета и белый шелковый платок на голову, я кладу в маленькую белую сумочку необходимые мелочи и обуваю белые мюли на тонких каблуках.

 Спустившись вниз, сразу иду на кухню, где уже завтракает свекор.

 - Доброе утро, папа!

 - И тебе, Лейла, - отвечает он. - Соскучилась по родным?

 Я только виновато улыбаюсь, не зная, как ответить, и пожимаю плечами. Вопрос-то с подвохом.

 Наливаю себе кофе и, поблагодарив домработницу, которая ставит передо мной тарелку с овсянкой, украшенной ягодами, принимаюсь за еду. Когда я вчера пыталась ей помочь, она так отнекивалась, что я поняла – вмешиваться в ее работу не стоит. Но все равно как-то непривычно, что на кухне крутится чужой человек. Дома в основном готовила я, избавляя маму от лишних хлопот.