Но я не могла поступить так с Артуром.
Проклятье… Я все еще его люблю! Или нет?
Тошнота опять схватывает за горло. Мне тесно, душно, хреново по всем статьям!
Нужно на воздух.
Одеваюсь, вообще не заботясь о том, как выгляжу.
Выскакиваю из подъезда и…
- Лиля.
Ну конечно, Артур!
Сидит на лавке, ждет. Кажется, скинул килограммов десять, и от прежней холеной внешности не осталось следа.
- Здравствуй, - отвечаю, даже не пытаясь скрыть вздоха.
Зря!
Артур мрачнеет.
- Я тебе надоел, да?
- Нет. Но я действительно хочу побыть одна.
Тихий стон – как ножом по сердцу. Артур не пытается скрыть своей слабости. А мне от этого плохо.
Не могу его бросить! И рядом быть тоже пока не могу.
- Я не заразный, Лялечка, - повторяет, наверное, в сотый раз. – И не буйный. У меня нет… вспышек агрессии. Клянусь.
Послав к черту прогулку, присаживаясь рядом. Погода какая чудесная… зелень, солнышко, птички чирикают. А на душе слякотная мерзость.
- Артур…
Но на меня не обращают внимания.
- Можно потрогать? – шепчет в пространство.
И что я могу сказать? Не сделать бы хуже.
- Трогай.
На животе тут же устраивается прохладная ладонь.
Изо всех сил прислушиваясь к ощущениям. Не скажу, что приятно. Скорее... безразлично. С таким же успехом я жала руки важным дядям и тетям на деловых встречах. Формальность. И я бы не хотела, чтобы она затягивалась!
- Я вчера кроватку купил…
Вздрагиваю. А Артур продолжает:
- Знаю, что пока слишком рано. Просто... смотрю на нее, и кажется, что все хорошо. Не волнуйся. Если захочешь, я выкину... выберешь потом сама.
Плотно прикрываю веки, чтобы хоть на мгновение попытаться абстрагироваться.
Артур уверен в том, что я вернусь.
Строит какие-то свои планы, словно мы живём вместе и ничего не случилось, а то, что сей происходит, - лишь временная мера.
Вот это действительно неприятно.
Меня не слышат и не хотят!
- Эй, ты!
Грубый окрик заставляет открыть глаза.
Ну приехали…
Передо нами стоят два пьяных быдла. Откуда они здесь? День на дворе.
Артур подскакивает на ноги и загораживает меня.
- Валите отсюда!
О, черт!
- Артур... - начинаю и запинаюсь на полуслове.
Несколько мордоворотов возникают в конце улицы и спешат в нашу сторону.
Охрана, что ли?!
Сердце делает кульбит, а в голове как вспышка:
Фролов!
Он лапу приложил, больше некому!
И в это время синяки тоже решили двинуться в сторону Артура.
И я пикнуть не успеваю, как вдруг начинается драка.
***
Артур
Первым ударом валю на землю ублюдка с бутылкой в руке. Его дружок не успевает среагировать и пропускает прямой в солнечное сплетение.
Сгибается напополам, стонет, матерится. А я разворачиваюсь к подскочившим амбалам.
Не дам Лялю и нашего ребенка в обиду!
Лучше сдохну!
Бросаюсь вперед.
И меня скручивают, как сопливого мальчишку!
Кричу. Вырываюсь. Кажется, прошу Лилю бежать. И дерусь, бью не чувствуя боли.
- Ай!
Как битой поперек хребта осознание того, что голос принадлежит любимой.
Распахиваю глаза, пытаюсь сфокусироваться и…
- Нет!!!
Ору так, что срываются связки и крик переходит в сип. Шум в ушах нарастает, рвусь из жесткого захвата, выламывая суставы, и не вижу ничего, кроме Лялечки, зажимающей руками нос.
А между пальцев сочится кровь.
Я... я ударил ее!
От ужаса перестаю дышать. И жить.
***
- Артур!
Наплевав на разбитый нос, бросаюсь к мордоворотам, которые продолжают держать обмякшего Артура.
- Нужно скорую! Срочно! - ору так, что мужики кривятся.
- Спокойно, Лилия Александровна.
- Он просто в обмороке.
- Сейчас очухается.
И очень деликатно укладывают Артура на лавку.
А мене самой вот-вот плохо станет. Зачем сунулась, дура? Разнимать дерущихся мужиков – последнее дело! Но Артур вел себя так… дико. Агрессивно!