Тру кожу, пока та не начинает гореть. Уже красная, надо бы остановиться.

Опускаю руки в воду и просто смотрю на оседающую белую пену, пока она не растворяется целиком. Холодно. Вода остыла. Надо выбираться, а не хочу.

Не хочу возвращаться в комнату, где… этот.

А куда мне идти на ночь глядя? Искать другой гостевой дом? Самая дешевая комнатушка обойдется в четыре монеты, а за одну никто не пустит меня на портальный вокзал. Бродить по улицам опасно.

Обреченно вздыхаю и выбираюсь. Платье все еще влажное и пахнет солью, его не наденешь. А из вариантов только сиреневый шелковый халат. Благо длинный до щиколоток и широкий – им можно обернуться в полтора раза.

Завязываю узел так туго, как только можно, и крадусь к двери. Вроде тихо. Может быть, ушел или уснул? Все-таки день был длинным и тяжелым. Беготня по рынку, переправа с поломкой, купание в море, то есть мое спасение, а затем пешком шли в центр провинции.

Хоть бы он спал!

Тихонько открываю дверь и выныриваю. Кровать заправлена, и на ней никого нет. Кресла у камина тоже пусты. На кофейном столике стоит пара чашек, испускающих пар, видимо, только что принесли. А еще рядышком лежат круассаны.

Желудок судорожно сжимается, напоминая, что я ничего не ела с самого утра, и требует немедля дать ему пищу. Я вытекаю из ванной, бросаюсь к еде, аромат которой туманит разум, и надкусываю аппетитную выпечку. О боги, как же вкусно!

Из-за спешки ком застревает в горле, и я тут же спешу отпить чая. Обжигаюсь горячим и болезненно шпилю.

– Да, ведьмочка, с тобой не соскучишься, – сообщает мне Арон, и я едва не давлюсь едой, когда обнаруживаю Его Светлость стоящим у окна.

Ого! Когда это он переоделся? И почему не в халате, а в светлых бежевых брюках вместо черных. Рубашка его тоже, вроде, была белой, но ткань была плотнее, а эта тонкая по местной моде, и верхние пуговицы расстегнуты так, что обнажают рельефную грудь.

Его темные волосы по-прежнему мокрые, но уже причесаны. Дракон выглядит свежо, будто сам только что из ванной. Где он ее добыл, когда я плескалась, гоблины знают сколько?

Ах, да, услужливый портье, наверное, постарался.

— Ты ешь, — дает “добро” дракон, но мне что-то кусок больше в горло не лезет.

Теперь мозг занят другим — судорожно ищет, во что меня одеть, чтобы я не щеголяла перед извращенцем в одном шелковом халате.

— Утром тебе принесут новое платье, а пока потерпи, — говорит он мне.

— Зачем мне новое? Я свое хочу, — заявляю я. — Прачка уже приходила?

— Дважды, я ее отпустил, — сообщает дракон, отрывается от подоконника и двигается в мою сторону.

Видимо, у меня уже рефлекс выработался, раз я вздрагиваю при каждом его приближении.

Однако ничего непристойного Арон делать не намеревается. Просто занимает одно из кресел и берет в руку чашку. Он так расслаблен и спокоен, что я на его фоне выгляжу нервным колючим ежом.

— А комната тут никакая не освободилась? — в надежде на спасение спрашиваю я. Портье ведь обещал.

— Нет, — ведет плечом Арон.

Его все устраивает. Ему-то хорошо, он ведь мужчина, все дозволено. А мне-то как быть?

— Боишься, что узнают, где и с кем ты была этой ночью? — переводит на меня пристальный взгляд дракон.

— А разве это не повод для беспокойства? — спрашиваю я его, хотя меня в большей степени не сплетни беспокоят, хотя и это немаловажно, а сам факт этого неправильного времяпровождения.

Как я профессору Саласу в глаза смотреть буду после всего? И плевать, знает ли он. Важно, что знаю я!

— Об этом не волнуйся. Я слухи не люблю, в отличие от тебя.

— Те слухи распускала не я, — заверяю его, и, пока он не выдал контраргумент, хочу добавить еще кое-что, но дракон перебивает.