– Только вернуться я туда все равно не смогу, – ответила я.

– Мы бы тоже хотели туда вернуться. Но, как видишь, не все в мирах происходит так, как мы хотим. Нужно быть благодарными за то, что имеем.

Дернула плечом. Настроение скатилось куда-то ниже плинтуса. Отец, видя это, подошел ко мне и потрепал по макушке, будто бы веселым и задорным псом здесь была не Вафля, а я.

– Давай, не хандри! – сказал он ободрительно.

– Пойду, заеду к дедуле, – я решительно крутанула колеса кресла.

На самом деле, дедуля у меня был не совсем родной, а троюродный. И именно он в настоящее время являлся действующим Хранителем. А я – его наследницей. И, поскольку в силу своих пагубных пристрастий, обязанности он свои не слишком выполнял, все возлагали большие надежды на меня и мое двадцатилетие.

А я… А я раньше и не против была. Как-то с пониманием относилась к тому, что родилась такой вот… Светловолосой и одаренной. И всю жизнь, как меня учили, настраивалась на свое предназначение.

Только сейчас вот при мыслях о моем даре перед глазами возникал один наглый насмешливый дракон. Он ведь на полном серьезе считает, что я его пара? Полный бред! А даже если не бред, то облом ему, что поделать!

Когда заехала в комнату к дедушке, в лицо почти сразу же ударил терпкий запах алкоголя. Закашлялась с отвращением, едва не задохнувшись. Сам дедуля возлежал на горе шелковых подушек с кистями в цветном халате с синими жирафиками. Длинные белоснежные, точно такие же, как и у меня, волосы разметались по сторонам. Изборожденное морщинистое лицо было расслаблено. Из продырявленного носка жизнерадостно выглядывала пятка.

– Дедуля! Кхе-кхе! – помахала рукой, после, не выдержав, попыталась проехать к окну, чтобы его распахнуть, но колесо коляски наехало на одну из пустых бутылок, и я едва не навернулась.

– Норд! – услышала я за своей спиной полный суровой ярости голос мамы. – Соизволь хотя бы глаза приоткрыть! Аревзея приехала!

– Мам, можешь форточку приоткрыть, а не глаза дедули… – попросила жалостливо я.

В ответ на это Норд пробормотал что-то нечленораздельное, чуть приподнялся на подушках и почти сразу же потянулся рукой за бутылкой, что стояла рядом. Мама оказалась быстрее и проворнее, схватила ее и отставила на стол в дальнем углу комнаты, куда он не мог дотянуться.

– Х-ха! Элеонор, ты така-а-а-ая наивная! – протянул дедуля, все же открывая глаза и подслеповато щурясь, и щелкнул пальцами.

Почти сразу же возле него появилось десять таких же бутылок. И он все-таки осуществил свой глоток. И лишь после этого соизволил снова приподняться на подушках и посмотреть снисходительно на меня.

– О! Нас… Насл… Ик! Наследница заявилась!

Сделала ручкой, чувствуя себя отвратительно под его похмельным взглядом.

– Привет. Да! Заявилась! И знаешь, я видела недавно Арт! Он в еще более плачевном состоянии, чем всегда! – обвинительно сказала я. – Может, хватит уже пить?!

– Может… Ик… Хватит к-командовать? – дедуля прихрюкнул даже. – Станешь хр-р-ранительницей… Ик… И тогда спасай свой гхыров… Ик… Гхы… Гхыров Арт!

– Он не мой! – возразила я. – Он наш общий!

– И не мой! Не мой! – крикнул дедуля. – Думаешь, я просто так тут лакаю горячую воду?!

– Норд! – мама попыталась снова к нему подойти, но дедушка залпом опустошил почти целую бутылку, отбросив со звоном ее от себя.

В его взгляде теперь неожиданно будто трезвом плескалась настоящая ненависть.

– Все мои…Ик… Все наши… Он всех… Ик… Убил… Так что… Ик… Не мешайте мне… Утолять мою боль!

– Пойдем, – мама осторожно взялась за ручки коляски, толкая ее к выходу из комнаты. – Он как всегда прекрасен в своем неадеквате.