– Ваша светлость! – подбежал промокший до нитки Юрий Степанович. – Народ только с пашни вернулся, а тут глядь, как заполыхало! С того краю огонь идёт. По ветру прям!

Староста указал на дальний конец села. Дома там только начали заселять и, видимо, не везде успели проверить печи.

– Значит, только с пашни, говоришь, пришли?

– Ну да. Народу щас хватает. Все при работе. Для самих же себя стараемся. Хотите сказать, поджог это?

– Не знаю пока. Сейчас много пришедших. Могли и диверсанты заглянуть под шумок. Могли и из наших. Все целы? Аксинья где? Егор?

– В порядке все. Несколько мужиков руки пожгли, пока добро вытаскивали, Аксиша их сейчас лечит, а так живы все. Егор вместе с Бородой и Аглаем там как раз. Заборы валят, чтобы огонь пресечь. Да вон, ветер мешает.

Ветер, и в самом деле, как будто только разгонялся и бил в лицо жаром и едким дымом.

Так не пойдёт. Через пару часов от села одни ворота останутся. Здесь вообще ничего не предусмотрено на случай пожаров. Ни бочек с водой, ни песка. Даже багров нет.

– Миша, – подозвал я помощника. – Бери двух трактористов, с кем в прошлый раз катался, и гоните к гаражам. Коле скажи, чтобы все прицепы нежитью забил под завязку, и сам тоже пусть едет. И Атаса найди, помощь мне их нужна. Быстрее только.

– Опасно, Гриш. Люди ведь не знают про… них. Потом не объяснишь, что там в основном бандиты да отморозки.

– Ничего, людей мы отгоним подальше. Уже стемнело, не увидят ничего. Сгорит всё иначе. Нет у нас других вариантов. Давай, дуй.

Краснов уехал, а я пошёл навстречу бегущим по площади охотникам. Лица и руки у них были в копоти, рубахи почти обгорели, остались одни манжеты и воротники. Борода так вообще теперь был без бороды, только клочок топорщится.

– Ваша светлость, не получается, – Аглай добежал до меня первым и, тяжело дыша, упёрся руками в колени. – Стеной идёт. Там ближе десяти метров не сунешься. Кожа плавиться начинает. Уводить людей надо.

В этот момент крыши дальних домов обрушились, и в небо полыхнул гудящий столб пламени, метров двадцать высотой.

– Солома горит!!!

Люди на площади метнулись в другую сторону, перемещая передаваемую цепочку вёдер к стоящим ближе к огню домам.

– Степаныч! – окликнул я старосту. Тот как раз раздавал поручения закопчённым мужикам. Он что-то быстро крикнул им на ухо и подбежал ко мне. – Списки одарённых делали?

– Пришедших всех записали, из наших только половину внесли, кого выцепил. Не время сейчас, ваша светлость, – виновато улыбнулся староста.

– Сам решу, тащи списки, – отрезал я и перехватил двух пробегающих мимо женщин. – А вы сейчас будете на всю площадь орать. Как дома, на мужей. Ясно?

– Так мы ж свободные, ваша светлость, – ответила за двоих видная грудастая женщина.

– Вот, значит, кричите так, будто мужика ищите.

Через пять минут бабы забрались на забор и во всю глотку выкрикивали имена одарённых, а староста выстраивал их в две очереди. Слева – водники, справа – воздушники. По итогу набралось по пять человек в каждой. Все разных возрастов и полов. Встала даже одна бабка, как выяснилось, она парила меня, то есть, прошлого меня, в детстве. У неё оказался неплохой дар к водной стихии.

К этому времени на поле забрезжил свет фар и послышались гудки. Машины развернулись и встали за крайним домом, так чтобы никто не мог видеть, кого там привезли.

– Все на месте, – отчитался Миша.

Я отпустил трактористов, а сам собрал вокруг себя Краснова, Тютюлина и Атаса.

– Сколько?

– Двадцать, остальные не поместились, – ответил Коля, не спуская глаз с полыхающих домов.