─ Что ты хотела, девочка? ─ спрашиваю шепотом у виска, чтобы она ощутила мое горячее, словно пар, дыхание.

─ Мастер, прошу вас, позвольте мне кончить, ─ умоляет сдавленным голосом.

Чувствую себя, как никогда, живым и наполненным. Я мечтал о ее слезах и мольбах, о полной зависимости от моих действий и слов.

─ Кончишь, но, когда я захочу, ─ грубо обрубаю её мольбы.

Поворачивает голову и прислоняется к моему мокрому от пота виску. Дрожащие губы с размазанной красной помадой в немой мольбе прижимаются к щеке, и я на пару мгновений проваливаюсь в черную дыру ─ так мы сейчас близки.

Я вздрагиваю всем телом, возвращаюсь в текущий момент и шепчу севшим голосом:

─ Что ж, девочка, мы пока еще даже не на середине, так что твои мольбы бессмысленны.

Вталкиваю кляп в приоткрытый ротик с кровоточащими уголками и затягиваю ремни чуть слабее.

Без всякой жалости вновь берусь за пэддл, который ложится в ладонь, обтянутую перчаткой, как влитой и произвожу такое количество шлепков, что рука ниже локтя начинает неметь. Самая длинная серия ─ пусть потеряет надежду, и счет времени заодно. Пусть ее сознание начнет блуждать. Тогда…и только тогда разрядка сотрясет тело, разум и душу ─ все разом. Настанет время сказать ангелам привет, при этом отрастив рожки.

Вытянулась в струнку и реагирует на каждый шлепок рваными подергиваниями. Близка к своему пределу, но выдержала больше обычного. Вероятно, съехал болевой порог после родов. Я хочу видеть и чувствовать ее тело таким, каким оно было в день Лериного исчезновения, но постоянно натыкаюсь на изменения и вспоминаю о том, из-за чего она убежала. Точнее, о том, на кого она меня променяла. Запихиваю мысли о ней настоящей на задворки памяти и вновь вижу ту самую Леру, которой она была в прошлой жизни миллионы световых лет назад.

Швыряю испачканный мелкими сгустками смазки пэддл на пол и укладываю руку на попку, которая мелко дрожит и вся покрылась мурашками, и жестко завожу ее пальцами, которые все еще внутри слизистой, горячей полости. Выгибается и дергается, напоминая гусеницу. Зубами сдергиваю перчатку, подсовываю под неё руку и раздвигаю половые губки, оголяя головку клитора. Прижимаю пульсирующую «бусинку» и развожу внутри пальцы. Это слишком сладко, а она уже на пределе.

Хотя мой предел тоже не за горами. Позволяю ей насладиться долгожданным оргазмом, от которого по щекам текут потоки слез, ─ и повязка им не помеха ─ и выдергиваю пальцы из влагалища. Торопливо, путаясь в ремнях, отстегиваю манжеты на ногах и поворачиваю её, обильно пускающую слюнки, на спину. Чуть пораздумав, убираю кляп – все же хочу насытиться ее стонами и криками. Хотя вид кляпа в совокупности с ее распахнутыми глазками с мокрыми ресничками ой как заводит. Сдираю еще и повязку, хотя для Леры было бы чувственнее именно с ней.

Стягиваю брюки, устраиваюсь между ее раздвинутых ножек, попутно потираясь головкой члена о низ живота и выбритый лобок с крупной плоской родинкой, на которую всегда облизывался. Рывком закидываю острые колени к вискам и грубо вталкиваюсь на всю длину. Вскрикивает.

─ Прости, ─ вырывается у меня помимо воли. Не ожидал, что, взяв ее вновь, захочу растаять от крышесносящей теплоты, которая обволакивает меня в прямом смысле слова.

─ Продолжайте, мой Мастер! Я хочу жестко, ─ умоляет Лера хриплым шепотом и выгибается таким образом, что я упираюсь в шейку матки.

Хочет опустить ноги и так сильно зажать коленями корпус, что на ребрах проступят синяки, но я фиксирую бедра ладонями, чтобы полностью забрать себе весь контроль.