– Ты что наделал, придурок?! – истерично орёт Наташка и начинает реветь. – Зачем ты припёрся? Да что вы все лезете в мою жизнь?! Я сама сюда пришла, понял?! Я люблю его!.. Ясно тебе это?

– Ясно, – совершенно неожиданно ответил кто-то четвёртый, и мы все обернулись на дверь.

– Ой! – снова соригинальничала Наташка, а в дверном проёме, играя желваками, нарисовался её воинственно настроенный супруг.

Вот за что мне это, а? Сходи, бля, на свадебку!

– Похоже, у меня опять гости, – я гостеприимно развожу руками. – Тридцать лет и три года спал Илья Муромец… а проснулся почему-то один... да? Вы здесь что-то потеряли, уважаемый?

– Отойди в сторону, Женёк, я с ним сам разберусь, – прохрипел уважаемый и бесстрашный гость и решительно рванул ко мне. Да задрать его в печень!

– Стас, не надо! – Наташка кинулась ему наперерез, но потерявший тормоза Жека оказался быстрее. И гораздо убедительнее.

Встретив глазом Жекин кулак, молодожён замычал и, резко сменив траекторию, присел на журнальный столик, и тот, не выдержав веса, с грохотом сложился.

– Женька, дурак, его-то за что?! – Наташка саданула кулачком по груди брата и, склонившись над поверженным мужем, заревела ещё громче: – Вот зачем ты сюда притащился, пингвин дурацкий? Чего тебе не спалось?

– Говорят, что проводить первую брачную ночь без жены – плохая примета, – просипел он, пытаясь подняться и расстреливая меня ненавидящим взглядом.

– Спокойно, Сомов, твоя Наталья сумела убедить меня в том, что я – третий лишний, – я обречённо развожу руками. – Поэтому право первой ночи по-прежнему за тобой.

В этот момент раздался робкий стук.

– Женечка, ты тут? – из-за приоткрытой двери показались рыжие локоны, а затем и вся Эллочка. И тут же охнув, она приложила ладошку ко рту: – А что здесь…

Но Жека уже метнулся навстречу супруге и, перекрывая ей обзор и что-то тихо бубня, попытался вытеснить из номера.

А Наташка, всхлипывая и шмыгая носом, помогла обрести своему боевому пингвину вертикальное положение и бросила на меня несчастный взгляд.

Не кисни, Натах!

Я подмигнул мелкой и подумал, что моим припозднившимся гостям пора бы уже и честь знать.

– Друзья мои, я несказанно рад, что вы все, наконец, обрели друг друга… А теперь прошу, поспешите вить гнёзда, а то ведь лето уже на исходе.

10. Глава 10 Гена

Спектр боли поистине многообразен. Однако, привыкший к боли физической, я до сих пор с трудом справляюсь с душевной. Наверное, сентиментальность – это слабость духа. Что ж, стоит признать, что я слаб.

Я вспоминаю, как познакомился с Жекой… да много всего вспоминаю. А осмотрев себя в зеркале, понимаю, что изодранные плечи и засос на шее лишили меня презумпции невиновности.

И всё же… либо мы доверяем друг другу, либо…

Сука, да что ж так херово!

***

Ничто так не радует глаз в четыре часа утра, как крепкий и здоровый сон. Но со сном сегодня не сложилось. И, дождавшись, когда над лесом взойдёт солнце, я расплачиваюсь за испорченную мебель и покидаю отель. Не спеша пересекаю гостиничный двор и без сожаления отмечаю местами пожелтевшую листву. Да и утро стало прохладнее – осень уже близко. Скорее бы. Задолбало это лето.

Мой старенький верный «Мурзик» терпеливо дожидается на ресторанной парковке. Без него я и не смог бы вчера уехать – не люблю оставлять машину в чужих местах.

– Соскучился, дружище? – приветствую его и застываю на месте, а сердце болезненно сжимается.

Глубокие борозды на капоте складываются в послание: «Геныч, в сексе ты – Бог!»

– Твоя, да? – ко мне спешит охранник. – А я это… сам ток недавно заметил, но решил не беспокоить раньше времени. Думаешь, баба нацарапала?