– Верни девочке спокойный сон, Лисёнок, – спокойно, но твердо обратился он к Руне, переводя на нее взгляд. – Уверен, она все поняла и больше никогда не потянет свои руки к нашему Правителю.

Кицунэ недовольно поджала губы, прищурившись.

Не то чтобы она не верила Фэйту. Уж эта заезжая принцесска кошмаров таких насмотрелась, что теперь наверняка и в королевство ирлингов не сунется, не то что к Амону в постель. Уж Руна постаралась, плела сны для гостьи с особым энтузиазмом.

– Сейчас, – настойчиво прибавил Советник, заметив ее ухмылку.

– Всё я, всё. Как скажите. Я вообще очень послушна, – тут же отозвалась лиса, действительно отпуская магические нити, что держали сознание наследницы из земного королевства.

А Амон снова отметил, как покорна она была Фэйту, как легко он взаимодействовал с ней. Они были так гармоничны между собой, словно лучшие друзья, или даже… Формирующаяся мыль испуганно сбежала, стоило вызванным ею эмоциям уколоть сердце.

Да нет, быть того не может. Просто для Руны Амон более жесткий, а Фэйт больше по шалостям. В этом всё дело.

– Вот и умница. Иди спать, думаю, наш Правитель не будет против, если мы тебя отпустим. А над информацией о заговоре с человеческими королями, о котором ты сегодня узнала, вернее, о предположении о нем, мы поговорим уже вдвоем.

– Вы уверены? – она даже не стала скрывать облегчения во взгляде и голосе.

Руна была готова расцеловать Фэйта за то, что он освобождал ее от дальнейшего не очень приятного разговора.

– Иди отдыхай, милая. И давай, никаких игр на сегодня, – согласно кивнул Амон, все внимательнее присматриваясь к горящему благодарностью взгляду на Фэйта.

А тот “пил” это взгляд так легко, непринужденно, будто брал то, что и так принадлежало ему.

И снова то странное ощущение, что последнее время все чаще улавливал Янар в своей душе.

Кицунэ растянула алые губы в широкой улыбке и подарила ее на этот раз своему монарху.

И Амон Янар понял, что же это за чувство. Незнакомое, странное, неприятное.

Ревность.

Руна ушла, и оба мужчины, сами того не замечая, опустили плечи, окончательно расслабляясь. Ни один за последние годы так и не понял, что рядом с этой девушкой они всегда держатся прямее, стараются быть терпеливее, спокойнее.

Один признавал, что лиса стала центром его мироздания, и был готов заявить об этом каждому, если судьба предоставит такую возможность. Другой продолжал воспринимать кицунэ как воспитанницу, не более. Амон еще не осознавал того, что процесс в его голове и сердце уже запущен. Вчерашняя малышка-лисичка выросла, и реальность заставит его встретиться с простой, но вечной истиной.

– Ты ей не скажешь? – прозвучало задумчивое, отвлекая Правителя от гипнотизирования закрытой за Руной двери.

– Думаешь, стоит? – Амон сразу понял, о чем именно спрашивает его друг. – Хочешь, чтобы она отправилась к моему брату в тюрьму и расцарапала ему лицо своими острыми коготками?

Фэйт цокнул языком, признавая правду. В последнее время они перестали что-либо скрывать от своей хвостатой принцессы. Однако, некоторые вещи старались просто недоговаривать. До момента, пока девушка сама не спросит.

Например, о просьбе Хирона к брату о встрече. Спустя столько-то лет.

О том, что Амон таки отправился на нее. И что убийца отца на этой самой встрече вел себя довольно неожиданно, заявив, что знает больше, чем “благородный и правильный братец” и если он еще на троне, то очень скоро это изменится. Что Хирона необходимо выпустить, что он сможет спасти трон от посягательства недостойных.

Что бы сделал Фэйт на месте друга? Он бы казнил незамедлительно главного “урода” в семье. Он бы сделал это и двадцать один год назад. Но Амон… Амон действительно был слишком благороден. Или сентиментален. Он просто молча ушел, благо, что поделился произошедшим со своим Советником.