– Специалист? – прошипела Мэри. – О чем ты говоришь, хотела бы я знать?

– О доме престарелых, – сообщил ей Крис, тщательно пережевывая печенье.

Мать резко повернулась к нему.

– Ради бога, Крис! Ты мог бы не встревать?

Тот пожал плечами.

– Я просто говорю то, что ты мне сказала.

– А теперь не говори!

Мэри жутко испугалась.

– Ты заставляешь меня уйти?

– Никто не заставляет тебя ничего делать, – процедила сквозь зубы мать, – до тех пор, пока мы не встретимся с врачом.

– Я не хочу так, – проговорила Мэри, шаря руками в карманах. – Мне совсем не нравится, как звучат твои слова.

Мать сняла со спинки стула сумочку и протянула старухе.

– Ты это ищешь?

– Спасибо, – ответила Мэри. – Прошу меня простить, я выйду покурить.

Затаив дыхание, Кейти проводила Мэри взглядом. Она ждала, что хлопнет дверь и старушка крикнет что-то через плечо, но не случилось ни того, ни другого. Кейти услышала, как тихо открылась и закрылась дверь кухни.

Крис взял второе печенье.

– Ей не понравится в доме престарелых, – сообщил он. – Если даже он будет хороший.

Мать сердито посмотрела на него.

– Понравится!

– А если нет?

– Ну… здесь же она остаться не может, верно? Это не дом, а капкан! – Мама замахала руками, чтобы продемонстрировать детям, как здесь опасно. По ее мнению, смертельную опасность в себе таили гостиная со всем ее содержимым, все комнаты наверху и сад. – В доме престарелых ей будет хорошо. Да и для меня это лучший способ о ней позаботиться.

– Но тебя же там не будет, – возразил Крис.

– Это верно. – Мать медленно кивнула, не спуская глаз с сына. – И тебе придется поверить мне на слово, Крис.

Она наклонилась, подняла чемодан и рывком выдвинула ручку.

– А мне с ней нравится, – сказал Крис. – Она меня смешит.

– Что ж, я очень рада, – ответила мать. – Но, возможно, это потому, что тебе для нее ничего не приходится делать.

Громкий крик чайки заставил Мэри замереть. Она сидела на удобной скамейке напротив церкви и наблюдала за тем, как птица пикирует и взмывает в небо, расправив белые крылья. Мэри переживала мгновения такого ничем не омраченного восторга, что ей вправду показалось, будто она еще никогда в жизни не была такой счастливой. Но стоило ей так подумать, как она ощутила аромат свежей выпечки и решила, что могла бы стать еще более счастливой. И, словно по волшебству, перед ней возникла девочка. Сегодня, несмотря на жару, она была в брюках и джемпере. Глупое дитя. В руке девочка держала коричневый бумажный пакет, от которого исходил божественный аромат.

– А вот и вы, миссис Беглянка, – сказала девочка. – Круассан. Только что из микроволновки.

Мэри взяла у нее пакет и указала им на небо.

– Чайка.

– Да, – согласилась девочка и села на скамейку рядом с Мэри. – Заблудилась, наверное.

Круассан оказался просто великолепен. Мэри проглотила его, откусив всего четыре раза, и поняла, что легко съела бы еще один. Облизнув с пальцев масло, она вытерла руку о подол юбки.

– Когда я была молодая, – сказала она девочке, – я могла сунуть в рот сразу пять вишенок. Просто прижимала языком, пока не лопались, а потом выплевывала косточки, и они разлетались по саду.

Девочка рассмеялась, наклонилась и похлопала Мэри по руке.

– Вечером, когда буду возвращаться с экзамена, я куплю тебе большой пакет вишен. Заставим маму заплатить. Она не откажется, потому что чувствует себя виноватой за то, что ругала нас. Сама увидишь.

– Ругала? – переспросила Мэри. – Не помню.

– Да, она просто жутко злится на меня из-за того, что я болтаю с тобой, а не готовлюсь к экзамену. На Криса она злится за то, что тот говорит про отца, а на тебя – за то, что за завтраком ты перечисляешь своих дружков.