Тёмное, в заплатках по подолу и на локтях платье падает на пол. Женщина в буквальном смысле выходит из одежды, только она уже никакая не женщина, а очень странное существо женского пола. Лицо не белое, а с металлическим золотым оттенком и словно присыпано перламутром. У девушки нечеловечески большие иссиня-фиолетовые глаза, у радужки чёрная будто траурная кайма и зрачок вертикальный. Бледные губы почти не заметны, а вот скулы выделяются.

Причёска украшена этакой короной — витыми рогами.

На девушке неприлично узкое облегающее платье из очень странной ткани. Я такой никогда не видела.

— Кто вы?

Девушка распахивает внутреннюю дверь, и я вижу картину, которой внутри здания просто не может быть. За дверью шелестит залитый солнцем лиственный лес.

— Я та, кто приглашает тебя на чашечку… чая. Если тебе хватит храбрости, приходи, — она первой шагает в проём и исчезает, но до меня всё равно долетает её звонкий голос. — Если рискнёшь, дверь будет ждать тебя, ты вернёшься, когда захочешь.

Какая разница, вернусь я или нет? Я ни за что больше не держусь. Я делаю шаг в проём.

Тропинка под моими башмаками изворачивается, мелкая, но очень густая поросль расходится будто занавес открывается, и я спускаюсь к стиснутому камнем рукотворному водоёму. В природе не бывает вытянутых прямоугольных озёр. Водоём лишь самую малость шире тропинки, зато тянется далеко и с противоположной стороны высится белое двухэтажное здание, опоясанное массивными колоннами.

Я оказалась… в храме?

Не знаю, можно ли пройти по мраморному бортику. Уходящие под воду ступеньки явно намекают, что в храм ведёт водный путь.

Я не оборачиваюсь, не проверяю, ждёт ли меня портал. Я иду вперёд и, не боясь намочить подол, ступаю на первую ступень. Ботинки намокают, и я прикусываю губу — разумнее было бы снять их, а не лезть в воду как есть? А куда деть документы, которые я продолжаю прижимать к груди? Папку я откладываю направо, ботинки снимаю и ставлю налево. А затем сбрасываю платье, бельё и прыгаю в тёплую манящую воду.

В тот же миг меня накрывает с головой.

Я окунаюсь в тепло, в тишину, и время словно останавливается. Здесь, под водой, ко мне впервые приходит ощущение полнейшей защищённости и спокойствия, а ещё правильности и удовлетворения, ведь это то, что выбрала я сама. В душе зарождается что-то горячее, что-то очень знакомое, но давно забытое. Да это же… радость!

Банальная радость!

Широким гребком я поднимаюсь на поверхность, делаю глубокий вдох и переворачиваюсь на спину.

Священная вода смыла усталость, вернула мне силы, вернула вкус жизни.

Я чувствую себя проснувшейся.

Древняя старуха? О, нет! Мне снова восемнадцать, и я снова хочу петь, танцевать, кружиться раскинув руки, и мир подстраивается под моё желание.

Я только-только погрузилась в воду, не приложила никаких усилий, чтобы проплыть, но уже достаю до противоположной стороны и ступенек, ведущих в храм.

Погружалась я обнажённой, но выхожу в белоснежном и абсолютно сухом платье. И я действительно раскидываю руки, кружусь и в полный голос кричу:

— Да!

— Я рада за тебя, Каринат. Добро пожаловать.

Стены храма раздвинулись, и там, где ожидаешь увидеть большой зал и алтарь, я вижу самую обычную гостиную. За круглым столиком сидит золотокожая хозяйка.

Для меня приготовлено место, и я уверенно сажусь, хотя сесть вот так, как равная, напротив высшего существа…

— Ты богиня? — спрашиваю я.

— Нет. Но если тебе проще считать меня богиней, пожалуйста. Я вполне соответствую тому, что ты думаешь о богах, Карин.

Я киваю, такое объяснение меня вполне устраивает. И я меняю тему, задаю не самый тактичный вопрос, но язык и любопытство идут вперёд вбитых в голову правил этикета: