Глядя вслед молодой царице, Аменхотеп вспомнил другую девочку, ту, которую воспитывал Эйе. Он редко видел ее, но прекрасно понимал, что характер именно этой малышки пришелся бы ему по нраву.

Бакетамон смеялась:

– Можешь радоваться, пер-аа решил вернуть в Фивы твоего любимого Аменхотепа!

– Правда?!

– Да, говорят, он стал совсем взрослым, вот небось зазнайка!

– Ты думаешь, он больше не будет ходить в школу?

– Неф, он уже взрослый царевич, какая школа?

Плечи девочки приподнялись, а потом опустились, протяжный вздох вырвался из ее груди:

– Жаль… А я хотела рассказать ему о том, что нам рассказывал учитель. А еще показать, чему научилась за это время… и рассказать, как мы ездили в храмы и Город Мертвых…

Бакетамон подумала, что брат может и не вспомнить саму Неф, а уж ее рассказы о проведенных годах вообще вряд ли заинтересуют молодого царевича.

– Неф, думаю, он зазнался. Теперь он принц-наследник, важный небось. Ему и жениться скоро пора…

– Жениться? – Ресницы Неф растерянно заморгали. Мысль о том, что Аменхотеп вообще может когда-нибудь жениться, не приходила ей в голову, она воспринимала царевича только как товарища по давнишним урокам и играм.

– Конечно. Наверное, на Ситамон.

– Она же старая?! – ахнула Неф.

– Как старая?

– Ну-у… старше его намного! Зачем она ему?

Бакетамон поморщилась:

– Чтобы стать пер-аа. Аменхотеп должен жениться на царевне крови, чтобы стать следующим пер-аа.

Несколько мгновений Неф соображала, потом решительно тряхнула головкой, от чего детский локон смешно подпрыгнул.

– Тогда лучше на тебе! Ты же тоже царевна крови.

– Вот еще! Нужен мне этот урод!

Огромные глаза Неф остановились, упершись в лицо подруги, потом она медленно, чуть набычившись, замотала головой:

– Он не урод… он не урод!

– Ты его давно видела? Говорят, лицо стало еще уже, а подбородок совсем повис! И глаза косые!

– Все равно не урод!

Бакетамон поняла, что переспорить подружку ей не удастся, потому примирительно проворчала:

– Много ты понимаешь в мужчинах…

Неф хотелось возразить, еще и еще раз заступиться за своего давнего друга, но она не знала как. Изнутри рвалось возмущение и желание поспорить, а еще горечь от того, что все не так хорошо, как было раньше.

Царевич действительно приехал через два дня. Его почти торжественно встречала Главная царица Тийе. Радуясь, что сын возмужал и окреп, она все же горевала, заметив нездоровый блеск в глазах и бледность кожи. Неужели жрец Касса прав и царевич серьезно болен?!

Коснувшись руки Аменхотепа и почувствовав ее холод, Тийе едва не застонала. С нее довольно и болезни пер-аа! Но другого наследника у Великого Гора все равно не было. Разве только женить Ситамон на ком-то нарочно?.. Но эту красотку Аменхотеп-старший ни за что не отдаст никому, да и сама царевна спит и видит себя новой женой пер-аа. Выходить замуж за младшего брата, которого она презирает, для Ситамон смерти подобно, она мечтает выйти замуж за отца, встав рядом с матерью и даже отодвинув ту назад.

А в стороне на царевича глазели две неразлучные подруги. Бакетамон торжествующе толкнула Неф в бок:

– Ну, что я тебе говорила?! Стал еще хуже, чем был!

У той на глаза навернулись слезы, царевич действительно не стал красавцем за прошедшее время, но она упрямо топнула ногой:

– И все равно не урод!

Царевна с изумлением вгляделась в лицо подруги: возражает из простого упорства или действительно считает Аменхотепа-младшего приятным? Похоже на второе. «Бедняжка, – решила для себя Бакетамон. – А если этот зазнайка даже не вспомнит свою подружку, то будет и вовсе плохо».